Советско-Вьетнамский роман - Андрей Игоревич Фальков

Превратившись в живую мишень.

Волк не может, не должен иначе!

Вот кончается время моё:

Тот, которому я предназначен,

Улыбнулся – и поднял ружьё.

В.Высоцкий

Охота на волков

Рузаев широкими шагами мерил помещение штаба полка и курил, курил, курил. Консервная банка на столе была завалена смятыми бычками, а Рузаев все закуривал новые сигареты. Когда пачка заканчивалась, он открывал ящик стола, доставал следующую, раздраженно срывал с нее обертку и вытряхивал новую кучку табачных палочек. Сизый дым плавал в воздухе такими плотными слоями, что случайный москит сумел дотянуть только до середины стола и сдох в воздухе. Его маленький трупик упал на стол, застеленный огромной картой окрестностей Ханоя и Хайфона.

– Сбил, – откомментировал Рузаев и переставил на карте маленький пластмассовый самолетик.

Полковник Георгий Семенович Рузаев, командир вновь сформированного 16-го зенитно-ракетного полка, играл в войну. Он высыпал на карту пригоршню разноцветных самолетиков, расставлял их в строгом порядке и переставлял, записывая ходы, как бывалый шахматист. Недовольный передвижениями, он аккуратно сгребал самолетики в ящик, разглаживал листы, думал и снова курил.

Рузаев прекрасно понимал, что в первом столкновении, закончившемся вчера, он проиграл. Из трех эскадрилий, атаковавших город, две отвлекали внимание, а третья прорвалась и уничтожила армейские склады, потеряв только один самолет. И чем дольше Рузаев играл в самолетики на карте, тем лучше понимал, что шансов отразить новую атаку у него немного.

В последнее время советские и вьетнамские специалисты очень многому научились и приобрели огромный опыт. Они научились находить самолеты врага днем и ночью, на фоне активных и пассивных помех. Они научились бороться с ракетами типа «Шрайк», которые сами находили станцию по излучению. Они научились вовремя выключать антенну и расставлять ложные цели на пути штурмовиков. Они научились мастерски маскироваться и мгновенно менять позицию после стрельбы.

Но и американцы значительно поубавили спеси, стали хитрее. Они перестали летать парадными строями, прижались к земле и начали маневрировать. Они изобрели специальные маленькие ракеты с маячками, которые летели впереди самолета и заставляли стрелять по ложной цели. Они стали периодически выбрасывать за борт пачки алюминиевой фольги, наподобие конфетных оберток, которые создавали хаотичное мельтешение на экране радара. Они стали храбрыми и в случае столкновения не убегали, а атаковали позиции в лоб.

И, наконец, Рузаев знал, что против массированной атаки его полку, состоявшему из пяти дивизионов, не устоять. Когда несколько дивизионов прикрывают друг друга, одиночный налет не страшен. Но если самолеты идут массой, несколькими эшелонами, ломая оборону, то дело обстоит намного хуже. Внезапными выстрелами полк разрушит первую волну атакующих, но легко демаскирует себя и разрядит половину установок. Тогда вторая волна, под прикрытием помех, сумеет прорваться и если не уничтожить, то полностью связать ракетчиков боем. Тогда третья волна сможет делать все, что захочет. Нет ничего страшнее массированной атаки.

***

Полковник Джеймс Гордон Хантер, командующий 217-м авиационным полком стратегических бомбардировщиков США, матерый хищный волк, откинулся на спинку глубокого кожаного кресла, положил ноги на стол, взял чашку принесенного адъютантом кофе и глубоко задумался. Штурм противовоздушной обороны Ханоя – это не шуточная задача. Особенно после вмешательства русских.

Полковник отхлебнул кофе и еще раз посмотрел на карту, испещренную пометками. Нет, прямая атака не годилась. Даже под прикрытием, даже в сопровождении «Фантомов» и штурмовиков, они неминуемо должны понести тяжелые потери.

Правильнее был бы другой вариант. Полк должен наступать эшелонами. Первый эшелон занимается исключительно уничтожением противника. В этом случае половина полка будет связана боем, но половина все же сумеет прорваться.

– Дерьмо! – Полковник выругался, поставил пустую чашку на стол и толкнул ее каблуком. Чашка, как бильярдный шар, проехала по столу и остановилась на самом краю.

В этом случае вся слава, конечно, достанется этим проходимцам из Гонолулу. Полковник знал о намерении министерства обороны устроить Варфоломеевскую ночь в Ханое для устрашения русских. На Вьетнам собирались бросить сразу три полка стратегической авиации с Филиппин и Гавайев, а еще один, четвертый полк, должен прибыть в резерв из самих Штатов. Эти-то отсидятся в тылу или придут на все готовенькое. А его, Хантера, ребята, как всегда, должны первыми лезть в пекло.

Полковник еще раз выругался и встал. Все не то. Все не так. Ребята не должны гибнуть в этой дурацкой войне. Ханой защищает всего один полк, а на штурм пойдут сразу три, имея четвертый в резерве. И первые две эскадрильи вообще не возьмут никакой бомбовой нагрузки. Никакой. Только противозенитное оружие. Нагрузятся до предела «шрайками» и ракетами «воздух-земля». Будут стрелять по всему, что подает признаки жизни, сотрут в порошок этих вьетнамцев, а за ними пойдут самолеты с бомбовой нагрузкой. Так, как по плану уничтожения Москвы. Ханой все же не Москва. В Ханое живут обезьяны, не люди. Вьетнамцы.

Хотя какие там вьетнамцы! Он знал огневую мощь ПВО. Разве косоглазые умеют отстреливать новейшие истребители-бомбардировщики, как мишени в тире?

Полковник выдвинул ящик стола, порылся и вынул с самого дна две фотографии. На одной – худое высокомерное лицо с маленькими усиками. Шульц. На второй – круглолицый, типично русский мужичок. Даже нос картошкой. Рузаев. Тоже мне, вьетнамцы!

Полковник взял со стола фотографию Рузаева и повертел ее, разглядывая на свет. Затем щелкнул зажигалкой и поднес маленький синий огонек к уголку. Нервы шалят. Фотография вспыхнула странным зеленоватым пламенем, круглое лицо с крупным носом съежилось и сгорело. Полковник быстро сжал кулак и высыпал пепел на ковер.

Начнем сначала. Что может применить это советско-вьетнамское сообщество? Никаких бомб в первом эшелоне. Помехи и ракеты, и быстро уйти. Бомбить будет только третий эшелон.

***

Рузаев раздавил окурок и вновь расставил самолетики. Эта война из войны армий постепенно превратилась в войну инженерной мысли. Штатовцы применили помехи – советские инженеры изобрели селектор движения цели. Американцы сделали «шрайк» – мы оснастились ловушками. То одна, то другая сторона получала преимущество, но решительной победы не добивался еще никто.

Рузаев прекрасно знал о планах холодной войны Америки против Союза. Он знал, что у американцев полностью готов и несколько раз чуть было не приводился в исполнение план атаки ядерных бомбардировщиков на Москву. Если бы не страх перед обороной и ответным ударом, они давно сделали бы с нашей столицей то же, что с японскими Хиросимой и Нагасаки.

Атака будет массированной. И на Ханой, и на Москву. Итак, что придумают американцы? Они пойдут сразу на цель? И на заходе мы их возьмем?

Нет, американцы не дураки. Первый эшелон займется подавлением его, Рузаева, полка. И