Жена в придачу, или Самый главный приз  - Ирина Матлак

Вряд ли отец обрадовался такому повороту событий – он не любил, когда в жизнь гильдии вмешивался кто бы то ни было, – но сейчас такие действия имели под собой все основания.

Я тоже осталась не в восторге. Мало было надоедливого преследования магокамеры, так теперь еще и амбалов приставят – небось таких же, как те, что сопровождали Дэйрона в игровой клуб.

Неожиданно кот, до этого гордо восседающий на руках императрицы, громко мяукнул и резко спрыгнул на пол. Не останавливаясь ни на миг, словно точно зная, что делает, он поистине царственной походкой приблизился ко мне. Остановился, таращась на меня своими огромными глазищами, и мяукнул снова. Час от часу не легче… И что этой котлете надо?

– Морис? – вопросительно позвала его императрица.

Кот только дернул кончиками ушей, но с места не сдвинулся и, поймав мой взгляд, мяукнул в третий раз – с чувством, вызывая нервную дрожь. От его гипнотического взгляда у меня даже волосы на голове зашевелились.

«Ч-чего тебе?» – хотела спросить вслух, но произнесла отчего-то мысленно.

Глупо было надеяться на ответ, но в этот момент взгляд кота был до того осмысленным, что в его способность говорить было очень легко поверить. Все остальные присутствующие при этой немой сцене почему-то молчали, отчего показалось, что в покоях нас осталось двое – я и белоснежная желтоглазая котлетка.

То ли от напряжения, то ли от долгого смотрения в одну точку перед моими глазами внезапно появилось серое туманное пятно. Оно росло, приближалось и в какой-то миг заслонило собой все прочее, хотя пристальный кошачий взгляд на себе я все еще ощущала. Внезапно в пятне появился какой-то силуэт – сперва неясный, точно растертый угольный набросок, а затем все четче себя проявляющий. Это было растение. Приземистый кустарник с буро-коричневыми ветвями, колючками и редкими, болотного цвета листочками.

Видение длилось не дольше нескольких секунд, но я успела хорошо его рассмотреть. А когда все исчезло, обнаружила, что сижу на полу, склонившись прямо к замершему передо мной коту. Желтые глаза неожиданно оказались до того близко, что я отпрянула, при этом стукнувшись головой о кресло.

– Мя-а-ау, – снова выдала котлета и, довольная собой, развернулась ко мне хвостом.

Пока кот возвращался к законной хозяйке, я кое-как взобралась на кресло и потерла гудящие виски. Голова налилась свинцом и ужасно болела – причем непонятно, из-за удара или из-за видения.

Папа, императрица и лекарь отмерли как по команде.

– Фелиция, что с тобой? – спросил первый.

– Что сделал Морис? – осведомилась вторая.

И только третий пустым словам предпочел действия. Оказавшись рядом в мгновение ока, взял мою руку и принялся считать пульс.

– Не знаю, – выдохнула я, борясь с подступившей к горлу тошнотой. – Я что-то видела. Не помню…

Я и в самом деле помнила смутно. Казалось, только-только видела самые мельчайшие детали, как вдруг кто-то будто выключил свет, погрузив воспоминания во тьму. Они отложились где-то в сознании и, кажется, могли себя проявить, но для этого требовалось приложить усилия. А любое напряжение вызывало сильнейшую головную боль.

Да и вообще, странно все это, если не сказать – ненормально. Кот, мысленно транслирующий образ неведомого растения… здесь уже не просто лекарь, а санитар особой лечебницы нужен!

– А вы постарайтесь вспомнить, – настояла императрица, пристально на меня посмотрев. – Морис ничего не делает просто так.

И кто только додумался наделять домашних животных свойствами артефактов?

Наш разговор прервал вошедший в комнату мужчина. Кажется, личный секретарь – как-то раз, когда я приезжала во дворец с отцом, мне приходилось с ним сталкиваться.

– Ваше императорское величество, прибыл ваш особый гость, – дождавшись позволения, сообщил он.

Я подумала, что, раз такое дело, нас сейчас попросят уйти, но ожидания не оправдались. Велев секретарю пригласить этого таинственного гостя, императрица ни словом не обмолвилась о том, что наше с папой присутствие нежелательно. Более того, сложилось впечатление, будто она намеренно назначила встречи практически в одно время.

Не успела я предположить, кто нанес императрице визит, как двери в очередной раз распахнулись и в покои вошел… Олдер. Наверное, в этот момент на моем лице красноречиво отразились все эмоции, потому как сдержать удивления я не могла. Рот так и приоткрылся, гостеприимно приглашая залететь жужжащую за окном муху.

Выглядел Олдер соответствующе случаю – не как на приеме, но и неповседневно. Во всем его облике читались собранность, уверенность, чертовское обаяние и толика неизменной наглости.

Мы не виделись целый день, и я полагала, что он занимается разоблачением Кристора, поэтому (хотя и не только поэтому) увидеть его здесь никак не ожидала.

– Лорд Дирр, добро пожаловать, – приветливо улыбнулась ему императрица и протянула для поцелуя руку.

Склонившись, он легко коснулся ее губами, выразил почтение и, мельком скользнув по мне взглядом, спросил:

– Вы изучили переданные материалы?

– Лично, – подтвердила императрица. – Мы очень благодарны вам за проделанную работу, лорд Дирр. Без вашей помощи разбирательство длилось бы дольше. Жаль, что ваши таланты служат на благо другой империи.

Я моментально подобралась и навострила уши. То есть императрице известно, кто такой Олдер и чем он занимается?

– Это и в моих интересах тоже, – тем временем ответил тот, намеренно не услышав последнего замечания. – Не имею ни малейшего желания делить арену с тем, кому не знакомы понятия чести и достоинства.

– Прошу прощения, – неожиданно заговорил до этого молчавший глава гильдии. – Вы не могли бы объяснить, что происходит?

Вопрос носил формальный характер. Отец так же, как и я, уже понял, что речь идет об участнике, использующем нечестные методы в играх, но все же хотел услышать подтверждение.

И оно не заставило себя ждать. Уложившись всего в несколько минут, Олдер четко и ясно изложил свои наблюдения и привел некоторые факты, свидетельствующие против Кристора. Профессионализм, с которым это было сделано, не остался не замеченным никем. Даже я, уже не сомневавшаяся в принадлежности Олдера к секретным службам, осталась впечатлена. Оказалось, в прошлый раз он и половины информации мне не рассказал!

Но что меня впечатлило еще больше, так это само поведение Олдера. Находясь рядом с отцом, он ничем – ни малейшим взглядом, ни жестом не выдал, что такое общество ему неприятно. А неприятным оно было, я знала точно. Только до сих пор причины никак понять не могла.

– Сегодня же подготовлю документ о его дисквалификации, – произнес отец, судя по признакам подходящий к той стадии, на которой гремит гром и ломаются деревья. – Вот же…

Вовремя вспомнив, где находится, он резко осекся. А я тихонько позлорадствовала и выразительно на него посмотрела – мол, папочка, помнишь о заклинании жгучего перца?