Мужеедка - Джиджи Леванджи Грэйзер

— Меня уволили. — В груди у нее как будто работал сломанный аккордеон… дыхание утратило остатки ритмичности. У Клариссы начинался нервный срыв. — Меня уволили. Я вышла замуж неизвестно за кого. Я беременна. Лучше бы мне умереть. Грэйви, я не в состоянии сама о себе позаботиться. А если я не могу позаботиться о себе, то что делать с ним? — И она ткнула пальцем в живот.

— Давай по порядку. Да, ты вышла неизвестно за кого, но такое могло случиться с кем угодно, — заявила Грэйви и сжала лицо Клариссы в ладонях. — А вот уволить тебя они не могут! Подумай сама, ты ведь не получала зарплаты; как же они могут тебя уволить? Козлы! Вот вам! — И Грэйви пнула ногой воздух, как делала всегда, «раскусив очередную махинацию».

Кларисса завыла:

— Я неудачница!

— Тебя, — возразила Грэйви, — можно назвать кем угодно. Кем угодно, даже очень плохими словами, но только не неудачницей.

Кларисса зашмыгала носом.

— Грэйви, у меня будет ребенок. Я даже не знаю, как по-настоящему зовут отца, а он тем временем встречается с красоткой, каких и на свете-то не бывает. У меня нет ни гроша. Я только-только нашла хорошую работу, делала то, что мне нравится, и вот меня уволили. И это не эпизод из детективного сериала. Я целиком и полностью вписываюсь в определение слова «неудачник».

— Любая великая женщина в истории претерпевала временные трудности, — заверила Грэйви. — Назови кого угодно.

Кларисса попыталась приподнять голову, чтобы вздохнуть свободно, — если во время беременности вообще можно свободно дышать.

— Опра?

— Афро-американка, нищая, страдала ожирением, к тому же, если помнишь, ее изнасиловали.

— Правда? — В душе Клариссы вспыхнула искорка надежды.

— Давай дальше, назови еще кого-нибудь.

Кларисса улыбнулась. Иногда Грэйви была такой мудрой, ну просто как далай-лама.

— Мадонна? — прошептала она.

— Родом из Мичигана, рабочая семья, мать умерла, когда она была еще маленькой. Приехала в Нью-Йорк без денег, отдавалась на каждом шагу, чтобы подняться к вершине.

— А под конец вышла замуж за самого классного парня на свете… И кстати, он оказался даже не тренером.

— Вот видишь? — спросила Грэйви.

— И двое детей.

— И двое детей.

Они вздохнули.

— Хиллари Клинтон.

— Ну, это очевидно. Сама умница, и замуж вышла за умника — но с игривым членом. Зато ведь потом целых восемь лет жила в Белом доме. Клево, а?

Кларисса была вынуждена согласиться.

— Тебе нужен отдых, — заключила Грэйви.

— Конечно, мне нужен отдых, — кивнула Кларисса. — И чем я расплачусь за этот отдых?

— Нет! Тебе нужно нечто большее, чем просто отдых. Духовное пробуждение!

— У меня оно уже было. Забыла? Я чуть не убила двух человек.

— Знаешь эти семинары, на которые ездит Поло?

— Семинары йоги? Там, где преподаватель спит со всеми замужними ученицами и разъезжает на их машинах?

— Нет-нет, — поспешила возразить Грэйви. — Я о «семинаре безмолвия».

— Звучит не слишком привлекательно. — Кларисса немного помолчала. — А что там такое?

— Нельзя разговаривать целую неделю.

— Не потянем.

— Нам это пойдет на пользу.

— С каких это пор тебя интересует польза?

— С тех пор, как не осталось другой альтернативы.

Кларисса обдумала эти слова и решила, что в них есть своя правда. Грэйви испробовала почти все известные человечеству пороки, разве что никогда не снималась в жестком порно. По крайней мере, Клариссе она о таком не рассказывала.

— Ты не продержишься.

— Продержусь, если ты продержишься.

— Я не продержусь. А где это?

— В Охайи, два часа езды отсюда, — ответила Грэйви. — Ну же, давай. Лично мне не помешает на время заткнуться, да и тебе тоже.

Кларисса хотела поспорить, но неожиданно передумала: Грэйви, как всегда, была права.

Семинар проходил в старом монастыре, окруженном пологими зелеными холмами. Лето выдалось не слишком жарким, и растительность сохранила глубокий успокаивающий изумрудный оттенок; деревья вокруг только-только начали желтеть в предвкушении осени.

— Твою мать, красота-то какая, — заметила Грэйви, поэтичная, как всегда.

Маленькое рукописное объявление привело их в комнату, где не меньше дюжины человек восседали на железных стульях, внимательно, немо, преданно внимая речам седоватого бородача в облачении без видимых швов.

— Новая волна, бывший наркоша, анонимный алкоголик, хиппи, возрожденный Будда, — перечисляла Грэйви довольно громко, пока они, прячась за авиаторскими очками в пол-лица, цокая шпильками и дразня бедствующих джинсами «Севен» (хитроумная Кларисса застегнула их под животом), пробирались на задний ряд, как можно дальше от всех прочих живых существ.

Они чувствовали себя сорванцами-двоечниками на уроке алгебры. Остальная публика — люди средних лет с неопрятными прическами и в очках с толстыми стеклами — взирала на них с неодобрением.

— ПУСы, — прошептала Кларисса уголком рта, словно жертва паралича. — Противные, Ужасные Старикашки.

Кто-то шикнул на них, и Седобородый продолжил вещать о вреде болтовни:

— Что вы хотите найти? Внутренний покой? Истину? Причину, по которой ваш муж, жена, мать, отец, сын или дочь оставили вас?

Он выдержал паузу, а Кларисса, ухмыльнувшись, покосилась на Грэйви, не сводившую с Седобородого глаз. Кларисса, на которую все, кроме еды, нагоняло скуку, попробовала найти что-нибудь интересное, лишь бы отвлечься, — но белые стены комнаты оказались совершенно голыми, так что пришлось сосредоточиться на чужих затылках. Кларисса рассматривала их, один за другим, пытаясь расшифровать жизнь их владельцев по цвету и текстуре волос, по наклону плечей и изгибу шеи.

Сделав вывод, что весь семинар — сборище неудачников, она сразу почувствовала себя лучше.

— Единственный способ найти ответ — это заглянуть внутрь себя. Единственный способ заглянуть внутрь себя — это избавиться от излишеств нашей повседневной жизни. Слишком много слов, слишком много образов, слишком много звуков, слишком много… — Взгляд в упор на Грэйви и Клариссу. — В течение семи дней вы не должны произносить ни единого звука; на семь дней вы будете избавлены от собственного голоса.

— А как насчет еды? — Рот Клариссы открылся раньше, чем рука успела подняться для вопроса.

— Хотите верьте, хотите нет, но еда у нас имеется. — Улыбка слегка смягчила его резкие черты. — Завтрак, обед и ужин. Три строго вегетарианские трапезы в день. Расписание найдете у себя в папке.