Гнев и радость - Дженнифер Блейк

Он посмотрел вниз, на стакан пива в руке.

— Я тоже много думал об этом, но я знал, что твоя мать не хочет меня видеть, не хочет, чтобы я расстраивал вас обеих. Кроме того, мне казалось менее болезненным вообще не навещать тебя, чем приходить, а потом уходить. Единственное, от чего я не уклонялся — это от алиментов и денег на твое содержание.

Это последнее, поняла она, было предметом его гордости и, возможно, утешением. Она мягко заметила;

— Да, это ты выполнял.

В тот момент она собиралась сказать ему, что будет работать вместе с ним. Ее удержало воспоминание о кокаине, найденном в фургоне. Ей надо было поговорить с ним об этом, узнать, что это могло значить. Но в эту минуту это было невозможно. Она не могла разрушить теплоту, возникшую между ними, не могла уничтожить появившееся ощущение любви. Это можно сделать в другой день. Конечно, с этим можно подождать.

Они доедали пиццу и подбирали последние остатки грибов, колбасы и лука пальцами. Булл откашлялся.

— Так что ты намерена делать относительно Стэна? — спросил он.

— Я не знаю, — сказала она, взяв в рот кусочек перца и задумчиво прожевывая его. — Попробую поговорить с ним, наверное, скажу ему то, что ты сказал.

— Лучше я поговорю с ним. Мне кажется, настал этот момент.

Она широко раскрыла глаза, повернувшись к нему.

— Если ты хочешь.

— Хуже не будет. Если я не добьюсь успеха, ты всегда можешь прийти на помощь.

— Когда ты встретишься с ним?

— Завтра, наверное. Сегодня начинать что-либо немного поздновато. Кроме того, мне нужно как следует подумать, что ему сказать и как себя при этом вести.

Вскоре Джулия собралась уезжать из мотеля. Она уже выходила из двери, но вдруг обернулась и двумя руками быстро и крепко обняла Булла. В ответ он крепко прижал ее и с неохотой отпустил. Она поцеловала его в щеку, мягко улыбнулась и только после этого повернулась и убежала в дождь.

— Будь осторожна, — крикнул он ей вслед. Он не закрывал дверь до тех пор, пока она не добежала до машины и не выехала со стоянки.

На следующий день возобновились съемки в городе, рано утром отсняли эпизоды в магазинах одежды и обуви, остаток дня посвятили сцене свадьбы. На другой день они должны были работать над эпизодом, где Мадлин и Вэнс посещают Саммер, попавшую в больницу после несчастного случая, который мог бы оказаться вполне реальным. Также им предстояла сцена, где Саммер бежит из больницы и прячется в болотах в попытке заставить родителей прекратить воевать из-за нее и помириться во время ее поисков.

Джулии не хотелось снимать эту сцену. У нее были большие сомнения в необходимости этого эпизода и счастливого конца, который она планировала, исходя из замысла Алисии. Наблюдая, как взаимодействуют актеры, играющие главных героев, и видя, какую опасность представляют собой болота, она понимала, что благополучный финал в этой ситуации казался в высшей степени неправдоподобным.

Джулия никогда не принадлежала к тому течению, в котором счастливый финал автоматически становился менее значимым и менее художественным, чем трагический. Ей нравилась идея, что Алисия берет свою судьбу в собственные руки, что она форсирует события и добивается своей цели. И все же обретение Жан-Пьером и Доротеей любви и желание преодолеть свои трудности казались ей фальшивыми.

Может быть, ей следует придумать что-то другое. Но если она собиралась что-то менять, ей надо было торопиться.

После того как съемки закончились, Джулия вернулась на съемочную площадку. Часа два она совещалась с Офелией и Стэном по поводу завтрашнего расписания, потом, когда они ушли, сидела одна, исписывая желтый блокнот. Она записывала разные мысли, от испытанных и верных решений до свободных ассоциаций, в попытке найти что-то новое для финала. Но не слишком преуспела.

Джулия слышала, как одна за другой покидают стоянку машины, как уезжают грузовики компании. Она знала, что уехал и пищеблок, но продолжала работать. В этот вечер тетя Тин играла в «бинго», а Рей что-то сказал о деловой встрече в Новом Орлеане перед тем, как уйти из дома после завтрака. Никто ее не ждал.

За последние дни Рей часто отлучался на деловые свидания; она почти не видела его. Из-за дождя они не могли снимать оставшиеся трюки, и он был не нужен на площадке. Ее все еще беспокоила его другая жизнь в Новом Орлеане. С самого начала он настолько воплощал для нее образ Болотной Крысы, что она никак не могла от него отвыкнуть.

Часа через два Джулия все-таки додумалась до возможного варианта финала. Быстро записав его и немного приукрасив, она заулыбалась, довольная собой. Получилось хорошо, очень хорошо.

Нет, нехорошо.

Доротея, так, как ее играла Мадлин, была не из тех, кто позволяет себе надолго давать волю чувствам. Для нее найти дочь после побега в болота, а потом отойти в сторону и позволить Жан-Пьеру спасти ее, было бы невозможно.

Джулия вырвала страницы из блокнота, скомкала их в шарик и зашвырнула в мусорный ящик.

Она устала. Резало в глазах, болела шея, все тело затекло так, что было трудно встать. Уже наступила ночь. Может быть, ей придет в голову еще что-нибудь, если она заснёт с этой мыслью.

Она встала с кресла, взяла свою сумочку на ремне, порылась в ней в поисках ключей и направилась к двери. Она заперла свой кабинет, прошла к входной двери, вышла и закрыла ее за собой. Медленно спускаясь по ступенькам трейлера, она глядела вверх на ночное небо. В первый раз за много дней оно было чистым, зато похолодало. Звезды, казалось, были совсем близко, а полная луна, медленно сползающая к горизонту, окрасилась в оранжевый цвет и была похожа на тыкву.

Ее арендованный «бьюик» стоял под ртутным фонарем на краю стоянки в самом дальнем конце от входа. Она пошла туда, озираясь вокруг. Чем дальше она удалялась от офиса-трейлера, тем больше осознавала тишину. Она была рада видеть охранника на своем посту внутри металлической будки с широкими окнами. Он сидел, качаясь на стуле, и читал книжку в бумажной обложке.

Она почти дошла до своей машины, когда услышала нарастающий звук. Остановившись, она вновь задрала голову, всматриваясь в ночное небо, вслушиваясь в ровный гул приближающегося самолета. Она и раньше слышала этот звук, в свою первую ночь в этой стране болот. Это был не пассажирский самолет, не реактивный и вообще не обычный самолет. Это был частный самолет, может быть, «амфибия».

А вдруг это контрабанда наркотиков?

Возможно, это имеет отношение к ее съемочной группе.

Эта мысль давно засела у нее в голове, еще до того момента, как она обнаружила пакет с кокаином. Слишком подозрительными были свидетельства того, что наркотики имеют хождение во время этих съемок, того, что где-то их можно раздобыть очень легко. Съемки на природе представляли собой рабочий муравейник; грузовики и фургоны всех размеров приходили и уходили в любое время суток, кроме того, отсюда в разные стороны расходились большие суммы денег. Все это представляло собой уникальную возможность не только для транспортировки наркотиков, но и отмывания грязных денег.