Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Бертран Мейер-Стабли

Она является главной, центральной фигурой королевского семейства, именно к ней идут за советом, когда возникает проблема личного характера. Она также является символом снисходительности и мягкости, как подчеркивает принц Чарльз: «Я должен признать, что целиком нахожусь под ее влиянием и полностью ей предан, ей и ее делу. У нее есть невероятная способность превращать в золото все, к чему она прикасается…»

Однако некоторые приближенные к королевскому семейству упрекали ее в скупости (славная шотландская кровь не смогла бы солгать!) и в непреклонном дурном отношении к герцогине Виндзорской (ее ненависть оказалась очень стойкой). Ибо девятая дочь графа Стратмора и леди Кингхорн всегда была женщиной энергичной, истинной шотландкой, женщиной с железной рукой, затянутой в бархатную перчатку. Ей, разумеется, в жизни пришлось выдержать множество испытаний. Началось все с того, что она вошла в королевское семейство, выйдя замуж за герцога Йоркского. Произошло это 26 апреля 1923 года. Леди Элизабет (ставшая Елизаветой после коронации супруга) в длинном белом атласном платье была похожа на конфетку; маленького роста (всего 1 метр 55 сантиметров), но достаточно сообразительна, чтобы носить туфли на каблуках высотой в семь сантиметров… у нее золотисто-каштановые волосы, голубые глаза, но не просто голубые, а цвета перванш — цвета барвинка, то есть бледно-голубые с сиреневым оттенком, и очень светлая прозрачная кожа.

Она была женщиной веселого нрава, то есть такой, кого называют душой общества, заводилой и кто всегда воспринимает жизнь как праздник За те тридцать лет, что она прожила в браке, прежде чем Георг VI взошел на престол, ее характер вполне приспособился к суровым и жестким правилам протокола, а также ко всяким неожиданностям и опасностям ее нового общественного положения. Молодая герцогиня примирилась со своими официальными обязанностями и исполняла их достойно, правда, ее иногда упрекали в некоторой старомодности. Однажды в «Таймс» сообщалось, что она «вырядилась в черное бархатное платье с горизонтальными золотыми, рыжеватыми и бронзовыми полосками, отделанное мехом, а в довершение всего на голове у нее красовалась ковбойская шляпа». Елизавета предпочитала зачесывать волосы кверху, а не делать себе короткую стрижку под мальчика. Она не хотела слепо следовать моде 20-х годов, а потому многим казалась провинциальной.

Но, однако же, во время государственных визитов и прочих официальных мероприятий личные качества герцогини Йоркской значительно упрощали дела. Она умела ободрить и заставить расслабиться самых робких, демонстрируя наличие чувства юмора, она была способна сказать плохо танцующему кавалеру на балу нечто вроде: «Смелее! Все очень хорошо! Вы танцуете так, что у меня корона с головы не упала. По крайней мере, еще не упала!» Она обвешивала себя бесчисленными украшениями: нанизывала на все пальцы кольца, на шею надевала ожерелья и кулоны, голову украшала диадемами, грудь — брошами; она не хмурилась, не брюзжала и безропотно выполняла свои обязанности, никогда от них не отлынивая. «Она кладет камень, первый камень при закладке какого-нибудь здания с таким удовольствием, словно только что нашла новый очень приятный способ времяпрепровождения после обеда», — говорили о ней. Ее супруг завидовал такой легкости и непринужденности, проявляемых в любых обстоятельствах. Кстати, небольшое заикание, которым он страдал, действительно было довольно серьезной помехой при исполнении им его обязанностей.

К счастью, их маленькие дочки, Елизавета и Маргарет, были очаровательны. Когда 10 декабря 1936 года старший брат герцога Йоркского Эдуард VIII отрекся от престола, герцог, потрясенный сознанием того, что это отречение означает для него самого и его жены, не смог произнести ни слова. Первое, что сделал новый король, так это 14 декабря наградил свою супругу орденом Подвязки. В своей речи при восшествии на престол он подчеркнул: «Без моей жены и без ее помощи я не смог бы нести то бремя, которое лежит на мне». Королеве-супруге, как ее тогда называли, было тридцать шесть лет. Черчилль впоследствии назвал ее «самой отважной женщиной Второй мировой войны», и она действительно показала все, на что была способна, во время войны.

Как Черчилль, она поднимала дух Великобритании. Как только начались бомбардировки Лондона, королева стала посещать пострадавшие улицы, чтобы придать людям отваги. В разоренных кварталах она, эта дама в шляпе и перчатках, смешивалась с толпами людей самых простых, самых бедных и умела найти подходящие слова утешения и ободрения. Во время одной из самых массированных бомбардировок, 13 сентября 1940 года, в разгар воздушной битвы за Англию, бомбы обрушились на Букингемский дворец. И тогда королева произнесла фразу, ставшую легендарной: «Я рада, что мы тоже подверглись бомбардировке, это позволяет мне смотреть в лицо жителям Ист-Энда» (в те времена район Лондона, населенный простым и бедным людом, подвергался жесточайшим бомбардировкам).

Разумеется, в период с 1945 по 1950 год королева всегда была рядом с истощенным болезнью супругом и всячески поддерживала его. После восшествия на престол ее дочери вдова Георга VI обрела новый, почетный статус королевы-матери, налагавший на нее свои обязанности и имевший свои сложности. Но те, кто воображал, будто она вскоре удалится в Шотландию и будет там пребывать в уединении, были поражены ее быстро восстановившимися силами. Могло показаться, что с течением лет она все же пожелает когда-нибудь покоя, но ничего подобного не произошло. Она оставалась государственным советником и в отсутствие королевы продолжала принимать иностранных послов и вручать награды. Она была дамой-патронессой более трехсот заведений и предприятий и продолжала играть роль посланца британской короны по всему миру, устраивая себе веселые приключения в Венеции в 1984 году или ежегодно отправляясь во Францию, где князь Фосиньи-Люсенж (ее «французский жиголо», как однажды с долей иронии сказала королева) готовил для нее всевозможные развлекательные программы. Эта всегда улыбающаяся королева-мать, которой ничто так не нравится, как коктейль с шампанским и хороший обед, которая высоко ценит блюда под вкусными соусами и шоколадный крем, любит ловить рыбу (в особенности лосося), стоя посреди речки на мелководье в высоких резиновых сапогах и прорезиненной непромокаемой куртке, чрезвычайно энергична и наделена невероятной жизненной силой. Ее любовь к жизни и ее антиконформизм ярчайшим образом проявляются в ее вкусах. Она любит красивые машины, и сегодня еще владеет несколькими «роллс-ройсами», одним «ягуаром» и одним «даймлером»; кстати, она часто подзуживала своих шоферов, чтобы они ехали на большей скорости.

Образ жизни королевы-матери можно назвать гедонистическим в лучшем смысле этого слова. Ежедневно ей подают завтрак в постель, и она выплывает из своих покоев не ранее 11 часов. По утрам у нее аппетит, как у птички, она часто пропускает ланч или обед, а на завтрак довольствуется чашечкой чаю, половиной розового грейпфрута и тостом с джемом. Но зато она щедро вознаграждает себя напитками! И как! Можно сказать, наверстывает упущенное! Ее способность поглощать алкоголь и при этом не пьянеть просто сказочна, и о ней известно всем. Однажды перед ужином она выпила три тройные порции джина и две трети бутылки вина и при этом не проявила ни малейших признаков опьянения. Ее любимый коктейль? Так называемый «Пинк джин» («Розовый джин») с тоником ангостура, в состав которого входят одна треть джина и две трети «Дюбоннэ».