Танцы с волками - Сергей Соболев

— Ты предлагаешь устроить побег? — оживилась Лена. — Знаешь, я давно вынашиваю такую идею...

Но уже в следующее мгновение ее слегка осунувшееся от переживаний лицо помрачнело.

— Боюсь, Грета, это невозможно... Когда меня привезли сюда, здесь работали пятеро спецов. Среди них, кажется, был только один нормальный мужик, я его звала по отчеству, Алексеичем... Когда я убиралась на кухне и у них, на мужской половине, он мне кое-что по секрету рассказал, надеясь, очевидно, заиметь в моем лице сообщницу...

— Нормальный мужик, говоришь? — хмыкнула Грета. — Как же его угораздило сюда попасть?

— Да все из-за проклятых тугриков, Грета... Его, как и других специалистов, соблазнили высокими заработками. Он не знал, сколько заплатили остальным, но ему дали сразу двадцать пять тысяч долларов «подъемных» — эти деньги он оставил семье. Еще пять тысяч баксов, плюс какие-то «бонусы», пообещали выплачивать ежемесячно, банковским переводом на его личный счет. Контракт у него на шесть месяцев, причем, как рассказывал Алексеич, его предупредили, что работать придется на закрытом объекте, в условиях секретного режимного производства... Он был чем-то очень расстроен, и когда я говорила с ним последний раз, шепнул, что надо немедленно отсюда бежать, потому что добром это не кончится... В отношении его судьбы у меня имеются дурные предчувствия: Алексеича, он, кстати, по специальности микробиолог, увезли вместе с наркошами, а едва я спросила у его коллег, когда он вернется, они тут же заложили меня охранникам...

— Тем более мы должны последовать его совету! — тем же решительным тоном сказала Грета. — А теперь, Лена, выкладывай, что тебе удалось здесь разнюхать. Учти, дорогая, у нас будет только одна попытка, так что мне нужно знать подробности о системе охраны этой чертовой тайной лаборатории...

Их беседа, когда они сидели голова к голове, обмениваясь рваной, нервной скороговоркой, была прервана появлением на пороге их девичьей кельи одного из охранников. Это был мужчина лет тридцати, чуть выше среднего роста, кряжистый, плотно сбитый, в черной униформе, с закрепленными на поясе портативной рацией, дубинкой и кобурой, из которой торчала рифленая рукоять пистолета.

— Новенькая наша, вижу, оклемалась? — сказал он, бросив на тумбочку сверток в целлофане. — Я тебе одежку принес, давай переодевайся!

Грета, не обращая на него внимания или же, наоборот, примагничивая к себе мужской взгляд, эдак сладенько потянулась, прогнулась всем своим гибким телом, как кошка, затем, мечтательно забросив руки за голову, вновь улеглась на свое ложе. Ее мятая юбка лежала на стуле, так что она была сейчас лишь в блузке и тончайших прозрачных колготках. Все это подействовало на мужчину столь сильно, что он даже по-лошадиному тряхнул головой, чтобы справиться с наваждением и вернуться на землю.

— Марш на выход! — сказал он Дороховой, кивнув на дверной проем. — А ты, новенькая, чего разлеглась?! Ладно... Через пару минут вернусь и познакомлю тебя с нашими правилами.

Охранник и вправду отсутствовал считаные секунды и когда вернулся, то был уже один, без Дороховой, которую он перепоручил одному из своих коллег.

— Подъем! — скомандовал он. — Ты же не хочешь, чтобы наше знакомство началось с неприятностей?!

Он демонстративно похлопал дубинкой по ладони, а его глаза тем временем жадно разглядывали открытое его взорам полуобнаженное тело девушки... А девица эта, как отметили все охранники, очень недурна собою. Что за божественная у нее фигурка, какие дивные очертания этих длинных, стройных, крутобедрых ножек... Уже три месяца они вынуждены вести здесь образ жизни монахов-отшельников. Насчет Лены даны строжайшие инструкции — даже пальцем не моги к ней притронуться! Зато насчет этой фифы, которую доставили сюда в обдолбанном состоянии, Никита Изотов высказался определенно: эта куколка ваша, мужики, она поможет вам скрасить однообразную жизнь...

— Какие мы сердитые, — мягким грудным голосом сказала Грета. — А я ведь девушка ласковая, нежная... Что, служивый, для тебя сделать?

— Сначала ты должна переодеться, — сказал охранник, проглотив слюну. — Потом будет медосмотр, ужин... ну и так далее.

Девушка встала напротив него и, глядя ему в лицо своими широко распахнутыми, темными, жгучими глазами, принялась медленно расстегивать пуговицы на блузке. Ее тело стало ритмично раскачиваться, и это проходящее через нее волнами странное напряжение вкупе с ее завораживающим взглядом действовало на охранника как сильнейший гипноз. Ее чувственные губы шептали бесстыдные слова, еще сильнее распалявшие его воображение, ее восхитительное тело говорило с ним, с его мужским началом, каким-то древним, безошибочно найденным языком, а глаза, втягивающие его в какую-то захватывающую дух игру, не позволяли расфокусироваться его жадному взгляду ни на одну секунду, приглашая его сделать какие-то ответные шаги.

Когда этот немало повидавший на своем веку мужчина наблюдал за «стриптизершей», у него вдруг возникло очень странное, ирреальное ощущение... Ему почудилось, что девушка эта, оголяясь исподволь, не снимает одежду, а, наоборот, все предметы ее женского туалета растворяются в ее теле, исчезают без следа, уступая место ослепительной женской наготе — хотя как такое может быть?

И вот, когда ее тело, обнажившееся таким странным способом, было целиком, во всех своих деталях доступно его алчному взору, он сам вдруг стал растворяться, тонуть в этих похожих на бездну черных шальных глазах, безумных и ни на что не похожих... Он сам не заметил, как его пальцы лихорадочно начали расстегивать пояс, на котором висела сбруя, и как его рука швырнула этот пояс на топчан, вместе с хранящимся в кобуре заряженным пистолетом и как еще до этого, еще раньше, подчиняясь властному зову и разнузданным жестам этой околдовавшей его девицы, он позволил ей завладеть дубинкой — в руках очаровательной нимфы резиновая палица выглядела очень эротично.

...Грета что есть сил ударила крепыша, запутавшегося в штанинах, по стриженому затылку. Гипнотический транс тут же сменился полной отключкой. Охранник рухнул ей под ноги как подкошенный. Отбросив дубинку, она завладела его боевой амуницией. Расстегнула кобуру, извлекла «ПМ», затем, сама изумляясь своей сноровке, выщелкнула обойму, проверив, снаряжена ли она патронами. Вставив обойму на место, не без усилий передернула затвор, дослав патрон, после чего, сняв пистолет с предохранителя, положила его на топчан, чтобы оружие находилось под рукой, и стала быстро, как солдат в учебке, переодеваться... Экипировавшись в униформу и обувшись, за неимением другой обуви, в собственные полусапожки, выглянула в освещенный тусклым светильником коридор. Как ей и рассказывала Лена, здесь было нечто вроде тамбура: дверь, что по левую руку от нее, вела в лабораторные помещения, а другая дверь, тоже металлическая, закрывала проход на лестницу, поднявшись по которой можно было попасть в сторожку, где сейчас, если не будет никаких неожиданностей, должен находиться всего один охранник.

Она еще раньше завладела «индкартой» охранника, и теперь эта штуковина ей очень пригодилась... Как только Грета сунула ее в прорезь электронного замка, раздался сухой металлический щелчок. Стараясь не шуметь, она проскользнула в дверной проем и, удерживая пистолет двумя руками перед собой, стала подниматься по крутым бетонным ступеням туда, где в своем напичканном электроникой помещении коротал время дежурный охранник...