Мой нежный враг - Юлия Николаевна Николаева

— Давай поговорим, Кать, — произнёс Ярослав мягко. Я снова сжала дверной косяк. Захлопнуть дверь, закрыть прошлое раз и навсегда. Один разговор ничего не изменит.

“А раз не изменит, так, может, поговорить?” — что-то внутри меня не было готово разорвать все окончательно.

И я отступила на пару шагов. Дверь захлопнулась, мы остались вдвоём в узком пространстве прихожей.

Ярослав сделал шаг ко мне, а я не успела отступить. А может, просто не смогла.

Его руки легли на мою талию, прижали к себе. Он уткнулся носом мне в волосы, вдохнул, я судорожно сглотнула, закрывая глаза.

Мужчина заправил прядь мне за ухо, чуть отстранившись, заглядывая в глаза.

— Ярослав… — прошептала я, чтобы все это прекратить, потому что это не разговор, который ничего не изменит. Это хуже. Это как ковырять рану, которая ещё даже не зажила. Он ведь уйдёт, непременно уйдёт, а мне что, мне опять заново?..

Внутренне я металась, но внешне стояла, не двигаясь, а Ярослав взял и поцеловал меня.

И все перестало иметь значение. Не надо, не надо, не надо — кричала я внутри. Не мучай меня, отпусти.

А сама вцепилась в плечи мужчины, ответила, наслаждаясь, захлёбываясь этим наслаждением. Словно вчера целовал меня, и словно вечность назад. Мы целовались и целовались, я оказалась у стены, прижатая его телом, в голове уже изрядно помутнело, когда Ярослав оторвался и сказал, тяжело дыша:

— Если ты хочешь, Кать, чтобы я ушёл, давай я сделаю это сейчас. Потому что ещё немного, и я не смогу.

Я смотрела в его глаза и понимала: он даёт мне возможность не ковырять рану. Пока ещё я могу отказаться. Только вот я знала: не могу. Не могу.

И я потянулась навстречу и поцеловала. Знаю, что буду потом жалеть и мучаться, все знаю. Но все это будет потом, я слишком истосковалась по этому мужчине.

Очень скоро мы оказались в постели, и на какое-то время весь мир перестал иметь значение, и снова были только я и он.

А потом мы лежали рядом друг с другом, молчали, глядя в потолок. Сначала я просто не могла думать, потом не знала, что сказать, а потом боялась, что как только скажу — все кончится. Слова упадут между нами глухой стеной, и наступит неловкость, я буду сидеть, обмотанная одеялом, у стены. Смотреть, как он одевается, стоя спиной ко мне. А потом он уйдёт. Навсегда. Потому что я знаю: я не смогу жить в роли любовницы отступая к случаю. И наверное, лучше мне самой все закончить.

— Я останусь на ночь? — услышала его вопрос, когда уже открыла рот. Так удивилась, что приподнялась на локте посмотреть, вправду ли он.

— Ты… серьёзно?

— Похоже, что я шучу? — он повернул ко мне лицо.

Немного помолчав, я села, кутаясь в одеяло.

— Но… зачем? Я хочу сказать… — я то и дело запиналась. — Если бы ты хотел, то мог прийти в любой момент… Тогда почему?..

— Почему сейчас? — усмехнувшись, он притянул меня к себе, уложил на грудь.

Господи, как это все странно, нереально как-то. Я положила ладонь рядом со своим лицом, едва ощутимо провела по его коже пальцами. Лежала, чувствуя, как Ярослав гладит меня по волосам.

— Думаешь, Кать, я планировал идти на выставку? Вот уж нет. Но мне доложили, что ты едешь в галерею, и я, как идиот, подумал, что это шанс увидеть тебя. Вроде бы как случайно. Знал, что Ольга туда идёт, вот и сел ей на хвост.

Я снова села, недоуменно моргая.

— Но зачем? Ты ведь… Почему было просто не прийти?

Ярослав немного помолчал, потом сел, потянувшись к брюкам, достал сигареты и закурил, я протянула ему чашку с тумбочки. Мужчина вздохнул, выдохнув дым, сказал:

— Сначала я хотел дать время тебе, Кать, — сказал он вдруг. — Будем объективны, я зарекомендовал себя далеко не с лучшей стороны. И честно сказать, был уверен, что спустя какое-то время ты сама это поймёшь. Остынешь от эмоций и трезвым взглядом посмотришь на случившееся. Ну а там вывод один: на черта тебе такое счастье.

Ярослав усмехнулся, стряхивая пепел, я сидела, стараясь не выдать своих эмоций.

— А потом оказалось, что не только тебе нужно остыть, — продолжил он. — Мне тоже не мешало выкинуть тебя из головы. Я-то был уверен, что это будет легко, женщина и женщина, сколько их было… Но оказалось, все гораздо сложнее. Я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Размышлял: приеду, объясню, что не мог поступить иначе, — он усмехнулся, я пыталась скрыть охватившую тело дрожь. — Что был связан обязательствами перед серьезными людьми. Ты бы поняла, простила… Только вот имел ли я право на это после своего поступка? Потому я на время уехал, чтобы не искушать себя. И чуть с ума не сошёл, когда парни позвонили и рассказали, что случилось.

— Почему ты их не убрал? — спросила я. — Знал, что может пригодиться их помощь?

— Точно не знал. Пакостей от Миронова и его дружков я не ждал, но опять же убийца Матвеева на свободе, и мы не знали, кто это… Да и вообще, мне спокойней, когда я знаю, что за твою безопасность кто-то отвечает.

Я только головой покачала. Ярослав затушил окурок, поставив чашку на пол, повернулся ко мне.

— В тот же день я сорвался сюда, добрался к ночи, приехал к твоему дому… и не поднялся. — Ярослав усмехнулся, а я застыла на вдохе. — Даже не думал, что мне может быть свойственна подобная нерешительность. Знаешь, когда завязывал с тобой роман, я не рассчитывал, что… — он на мгновенье замолк. — Что без тебя будет так хреново. Странное чувство, все вроде по-прежнему, а чего-то не хватает, как будто кусок вырвали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я разглядывала в полутьме его лицо.

— Не ожидала, что я способен на такие речи? — хмыкнул он. — Я и сам не ожидал.

Я покачала головой. Слышать все это было странно. И больно, и радостно одновременно. Все чувства перепутались, в голове было смятение. Я-то думала, он забыл обо мне, думала, ему все равно, что со мной, и я для него ничто. Я столько времени мучилась из-за того, чего на самом деле не было. И он мучился тобе, уверенный в том, что я не смогу простить его.

Я треснула Ярослава кулаком в плечо. Не сильно, но внушительно.

— Это за что? — только и уточнил он.