Dragon Age. Маска призрака - Дэвид Гейдер

Рис опешил:

– Ты хочешь сказать…

– Именно. Храмовники – все равно что дикие звери. Их можно пригнать к водопою, но нельзя заставить пить. Пока они сами, образно выражаясь, не припадут к воде, мы должны оберегать себя. – Винн на миг замялась… и в порыве неожиданной нежности погладила Риса по щеке. – И тебя тоже нужно оберегать. Выучив ритуал, ты станешь единственным – кроме самого Фарамонда, – кто способен его применить. Это придаст тебе ценности в глазах Великой Жрицы… и Лорда-Искателя.

Рис помрачнел и решительно отстранил ее руку.

– Ты знала, что медиум способен выучить ритуал. Поэтому и взяла меня с собой.

– Я знала, что это может спасти тебя.

Рис повернулся к лошади. Подобрав поводья, он вскочил в седло. Винн так и осталась стоять, молча следя за каждым его движением. Раньше Рис воображал, что видит ее насквозь… но, судя по всему, горько ошибался.

– Ну ты и штучка, – покачал он головой. – Ты ничем не лучше Адриан. Ни она, ни ты не способны за своей великой целью разглядеть тех, кого собрались облагодетельствовать.

Винн издала терпеливый вздох:

– Рис, я только хочу…

– Хочешь понять, чего ради дух тебя воскресил. Поскольку это, конечно, не могло быть сделано случайно, без всякого тайного умысла. Тебе нужно быть героиней, спасающей мир. Понимаю.

Слова эти прозвучали резче, чем хотелось Рису, но они, по крайней мере, заставили Винн замолчать. Может быть, у нее и вправду благие намерения. Адриан тоже преисполнена добродетельных планов. Мысль схватить в охапку Коула и пуститься в бега вдруг показалась ему не такой уж непривлекательной.

– Садись в седло, – с горечью пробормотал он. – Я не выдам твоей тайны. И выучу ритуал.

Винн медленно кивнула:

– Могу я узнать почему?

– Потому что бегство уже никого не спасет. Настало время остановиться и принять бой.

До столицы остался день пути. Так сказала рыцарь-капитан, и Коул встретил эту новость с нетерпением, к которому примешивались дурные предчувствия. В пути, под открытым небом, в чужих и чуждых ему местах, он ощущал себя нагим и беззащитным. Приятно будет вернуться в башню, снова бродить по ее темным коридорам, где он и с закрытыми глазами безошибочно знает, куда идти. Одно лишь страшило Коула – перспектива предстать перед храмовниками. Они будут его судить и, конечно же, объявят преступником.

«Только не в камеру! – мысленно молился он. – Что угодно, только не в одиночку!»

Все труднее давалось ему пребывание среди людей, которые его видели. Коул давно об этом мечтал, однако теперь постоянно чувствовал на себе их взгляды – даже когда на него не смотрели. От этого ощущения по спине его бежали мурашки, и он никак не мог с этим справиться. Всякий раз, когда Коул с кем-то заговаривал и ему отвечали, он вздрагивал, как от удара… а потому старался подавать голос как можно реже.

Они оказались бы в столице гораздо раньше, если бы рыцарь-капитан – Евангелина, мысленно поправил себя Коул, – минувшим днем не увела отряд с большой дороги. Она заявила, что будет безопасней держаться подальше от чужих глаз, ехать проселочными дорогами и войти в столицу с запада, а не с юга. Остальные, услышав это, явно встревожились, однако возражать никто не стал. Даже рыжая, которая почти всегда находила повод для пререканий.

Коул подозревал, что решение Евангелины как-то связано с войском, встреченным по пути. Не настоящим войском, конечно. На дороге они видели от силы десяток солдат, хотя потом Евангелина сказала, что поблизости их наверняка гораздо больше. Может быть, сотни. К путникам подъехал для разговора пожилой человек в нарядном пурпурном плаще. Из шлема торчал пучок белых перьев – Коул никогда не видел ничего глупее. Человек в плаще смотрелся бы богачом, только очень уж был заляпан грязью и пятнами ржавчины.

Разговаривал он с Евангелиной и старухой. Доброжелательный и скучный разговор, к которому Коул даже прислушиваться не стал. Вместо этого он спешился и направился туда, где стояли кучкой другие солдаты, – к самой обочине. Рис, заметив это, издал сдавленный звук. Он, наверное, попытался бы остановить Коула, если бы не понимал, что этим привлечет внимание солдат к ним обоим.

Итак, Рис не стал ничего предпринимать. На свой лад Коулу было приятно бродить между людьми, которые даже не глядели в его сторону. Зато его сразу заметили лошади. Всякий раз, когда Коул подходил слишком близко, они выкатывали черные выпуклые глаза и принимались ржать. Насколько припоминал Коул, до этого путешествия он ни разу не приближался к лошадям. Они были бы гораздо симпатичней, если бы от них не воняло, как от припорошенного пылью навоза.

Да и все равно Коула куда больше интересовали солдаты. Все они были рослые, с грубыми лицами и в доспехах, которые сидели на них так ловко, точно приросли к коже. Коулу не понравилось, как они посматривали в дорожную даль и беспокойно поглаживали оружие. Взбудоражил их вовсе не страх – предвкушение. Коул почти явственно ощущал, как от этих людей веяло кровожадным нетерпением.

Один спросил:

– Долго еще ждать остальных?

– Скоро будут, – ответил другой. – Только бы он этих задержал тут подольше.

Вот и все, что нужно было услышать Коулу. Он бегом вернулся к Рису, торопливо пересказал разговор солдат, а затем Рис поехал вперед и шепотом сообщил эти сведения Евангелине. Едва она вежливо попрощалась с Пурпурным Плащом, обстановка резко переменилась. Улыбка его стала вымученной. Коул не расслышал ни единого слова, но прекрасно понял, что происходит, когда Пурпурный Плащ подал знак солдатам и те с оружием в руках поскакали во весь опор прямо на путников.

И резко остановились, потому что путь им преградила мерцающая завеса магии. Сотворил ее Рис; Коул видел, что он поднял посох и навершие засияло, как солнце. Расслышал он и громкие, четкие слова Риса:

– Барон, мы именно те, кем кажемся. Советую забрать солдат и убираться восвояси, если не хотите превратиться в жаб; впрочем, дело ваше.

Пурпурный Плащ побелел как мел и поспешно ретировался. Вслед за ним, ругаясь во все горло, ускакали солдаты. Евангелина тотчас увела отряд с дороги, пояснив, что солдаты скоро вернутся с подкреплением. Коул ощутил смутное разочарование. Неужели Рис и вправду мог превратить их в жаб? Вот бы посмотреть!

Путники стремительно пересекли травянистую долину, перескочили через крестьянскую изгородь, затем миновали небольшой лесок. Наконец они остановились. Кони были взмылены и к тому же проголодались. Евангелина, похоже, считала, что им удалось оторваться от по-гони. Когда Коул спросил, зачем было Пурпурному Плащу нападать на них, старуха ответила:

– Ради выкупа. Он решил, что мы путешествуем под видом храмовника и магов, чтобы никто в пути не осмелился с нами связываться.

– Он хотел денег? – недоуменно спросил Коул.