Игра теней - Тэд Уильямс

Мероланна с отвращением взглянула на крошечный серый комок.

— Каждый должен выполнять свои обязанности, — пробормотала она. — Что толку от кошек, если они не желают поедать мышей и оставляют их гнить на полу?

— Кошки редко поедают свою добычу, ваша светлость, — заметила сестра Утта. — Как правило, они предпочитают играть с мышами и убивают их ради забавы.

— Отвратительные создания. Терпеть не могу кошек. Собаки куда приятнее. В большинстве своем они безнадежно глупы, зато не отличаются ни подлостью, ни вероломством.

Мероланна огляделась по сторонам, словно проверяла, не коснулись ли ее слова чужих ушей. В необитаемой комнате такая предосторожность была совершенно излишней. И все же герцогиня понизила голос почти до шепота.

— По моему разумению, глупость — более простительный порок, чем подлость. Именно поэтому я предпочитала Гейлона Толли всем его братьям. Он напоминал мне собаку. А вот его брат Хендон — настоящая кошка. Он упивается собственной жестокостью и демонстрирует ее с гордостью, как драгоценное украшение.

Сестра Утта в ответ лишь молча кивнула. Женщины вновь вышли на лестницу и двинулись выше.

«Даже благословенная Зория, при всем ее милосердии, вряд ли прониклась бы добрыми чувствами к Хендону Толли», — вздохнула жрица.

Низкие двери, ведущие в помещения третьего и четвертого этажей, оказались заперты. Сестра Утта догадалась, что знаменитая библиотека короля Олина находится на самом верху. Здесь, в башне, король долгие часы проводил в уединении. Никто не смел входить сюда без королевского разрешения, и даже теперь, когда король Олин давным-давно томился в плену, сестра Утта чувствовала себя преступницей, самовольно переступившей порог святилища.

«Но ведь я пришла сюда с герцогиней Мероланной, родной тетушкой короля, — успокоила она себя. — Герцогиня имеет полное право находиться здесь, а значит, я тоже».

Дверь в комнату, занимавшую весь верхний этаж башни, была широко распахнута. Однако сестра Утта не сомневалась, что эту дверь всегда закрывали так же плотно, как и двери нижних этажей. В комнате стояла кромешная тьма Женщины замерли на лестничной площадке. Свет факела в руке сестры Утты разгонял сумрак лишь у самого порога. Жрица Зории сделала несколько шагов вперед, и по комнате заметались причудливые длинные тени. У сестры Ухты перехватило дыхание.

«Всемилостивая Зория, убереги меня от всех опасностей, ведомых мне и неведомых, — взмолилась она. — Прошу, сохрани в неприкосновенности мое тело и мою душу».

— Ваша светлость? — прошептала она одними губами.

Мероланна, по-прежнему стоявшая на лестничной площадке, нахмурилась, словно сердилась на себя за нерешительность.

— Иду, — откликнулась она, переступила порог и подошла к сестре Утте, почти касаясь ее рукавом.

Обе женщины сдерживали дыхание, стараясь не производить ни малейшего шума. Сестра Утта подняла факел.

В комнате царило такое же пыльное запустение, как и в той, где хранились гипсовые модели. Повсюду здесь были книги — они стояли на бесчисленных полках, громоздились кособокими башнями на полу, кипами лежали на двух длинных столах. Многие были открыты, и страницы покрывал густой слой пыли — вне всякого сомнения, никто не прикасался к ним со времени отъезда короля. Некоторые страницы выпали, и обрывки пергамента покрывали пол, как опавшие листья. Утта в сестринской общине привыкла к строгой бережливости и считала книги величайшей ценностью; читать их можно было только с разрешения адельфы, верховной жрицы общины. Такое небрежное отношение к книгам поразило сестру Утту и одновременно пробудило в ее душе чувство, похожее на восхищение.

— Ну и беспорядок! — сердито пробормотала Мероланна. — К тому же здесь страшно холодно. Меня уже бьет дрожь. Сестра Утта, прошу вас, посмотрите, не осталось ли в очаге поленьев. Надо попробовать развести огонь.

— Никакого огня не надо, милые дамы! — раздался в тишине негромкий голос. — Если вы разведете огонь, он может обжечь мою дорогую госпожу!

От неожиданности сестра Утта вздрогнула и уронила факел. К счастью, он упал на голый пол, не покрытый сухими пергаментными страницами. Жрица Зории возблагодарила небеса за то, что они уберегли их от пожарища, и торопливо подняла факел.

— Кто это? — выдохнула она.

Мероланна, при первых словах незнакомца испустившая сдавленный вскрик, так крепко сжала плечо Утты, что сестра едва не закричала тоже.

— Он здесь! В этой самой комнате! — прошептала герцогиня и сделала знак Тригона.

— Кто говорит с нами? — громко спросила она, и голос ее предательски дрогнул. — Ты привидение? Или злой дух?

— Нет, милые дамы, я не привидение и вскоре докажу это вам.

Голос был таким тонким и слабым, что мог бы принадлежать дохлой мыши, которую они видели внизу. Мгновение спустя сестра Утта увидела, как над одним из столов закрутилось облако пыли. В расщелине между двумя книжными горами мелькнуло какое-то крошечное существо, передвигавшееся на четвереньках. Но вот оно распрямилось и оказалось человечком, ростом примерно с мизинец Утты. Жрица Зории едва не уронила факел снова.

— О, милосердная дочь Перина, это же человек, — пробормотала она.

— Не просто человек, а представитель славного народа крышевиков по имени Жуколов, — с поклоном поправил незнакомец. — К вашим услугам, милые дамы. Прошу прощения за то, что испугал вас.

— Вы тоже видите его, сестра Утта? — едва ворочая языком, произнесла герцогиня и так вцепилась в плечо своей спутницы, что та невольно ойкнула. — Или я сошла с ума?

— Вижу, — только и могла ответить жрица.

В этот момент она отнюдь не была уверена, что пребывает в здравом рассудке.

— Кто вы? — обратилась она к крошечному человечку. — Я имею в виду, чем вы занимаетесь и что вам от нас надо?

— Он назвал себя крышевиком, — сказала Мероланна. — Это прозвище говорит само за себя.

— Но… что оно означает?

— Вы никогда не слышали старые легенды? Ах да, вы же с Вуттских островов.

Мероланна несколько мгновений пристально смотрела на сестру Утту, потом, словно вспомнив о том, что привело их сюда, повернулась к крошечному созданию, которое с невозмутимым видом прохаживаюсь по столу.

— Что нам угодно? Это вы… подбросили письмо в мою спальню?

Крышевик по имени Жуколов молча поклонился. Он был так мал, что разглядеть выражение его лица не представлялось возможным, и все же сестре Утте показалось, что человечек несколько смутился.

— Это сделали люди моего народа, милостивая госпожа, — откликнулся он. — И признаюсь, ваш покорный слуга Жуколов тоже приложил к этому руку. Да, мы взяли письмо и доставили его вам. Сказать больше я не имею права. Вам придется подождать.

— Подождать? — повторила Мероланна и залилась дребезжащим смехом.