Эпоха Отрицания - Олен Стейнхауэр

– Можете просто помочь мне? – спросил Кевин. – На кого вы работаете?

– Извините. – Его собеседница покачала головой. – Сведения о моих клиентах конфиденциальны, и если вы пришли без ордера, выданного британскими властями, я ничем не смогу вам помочь.

Молодой человек закрыл глаза, понимая, что она не уступит. Потом он встал, собираясь уйти.

– А вы? – спросила Примакова. – На кого вы работаете?

Мур только посмотрел на нее.

– Оуэн Джейкс? Так? – предположила она.

– Нет.

– Тогда как насчет Рейчел Прю?

Кевин ничего не сказал, но ответ читался у него на лице.

– Она исчезла неделю назад. С ней все в порядке? – спросила Александра.

– Кто вы?

Женщина смотрела на него несколько секунд, словно собираясь ответить, но затем вместо этого взяла свой сотовый телефон.

– Ступайте, мистер Мур. Не заставляйте меня звонить… сами знаете куда…

– Где мы, черт возьми? – спросила Ингрид Паркер, глядя на проносящиеся за окном огни полуночного предместья. По пути из Монклера, выбрав длинную, но менее приметную дорогу через Ланкастер, они остановились на автозаправке, где Ингрид покормила Клэр и дала ей отрыгнуть. Сейчас девочка, едва заметная под складками одеяла, снова спала у нее на коленях.

– Уолдорф, штат Мериленд, – сообщила Рейчел, снизив скорость и высматривая припаркованные автомобили.

– Откуда вам знать? – проворчала Паркер.

Прю уже привыкла к цинизму этой дамы, развившемуся у нее за месяцы, проведенные в бегах. У чувства озлобленности было достаточно времени, чтобы пустить корни и расцвести буйным цветом, дав плоды в виде горького юмора.

– Нам нужно остаться здесь на несколько дней, – говорила Рейчел, когда они проезжали мимо дома № 6301, двухэтажного строения грязного цвета с ухоженным и хорошо освещенным передним двориком. Но она не остановилась, продолжая рулить и наблюдать, нет ли на улице припаркованных машин или минивэнов в подъездных аллеях – это означало бы, что дом под наблюдением. Хотя это было сомнительно – в Бюро были известны неприглядные подробности ее прошлого, и там хорошо знали, что она умеет избегать слежки. Но стоит ошибиться только раз, и все пойдет прахом.

Прю уже разворачивалась обратно, когда Ингрид, посмотрев на Клэр, спросила:

– У друзей?

– Возможно.

Они припарковались в трех домах от 6301-го дома, и Рейчел велела своей пассажирке сесть за руль и ждать. Если ее расчет был неверен, то Паркер быстро это поймет – вспыхнут огни, и из дома выскочат люди, которые, может быть, даже начнут стрелять. В таком случае Ингрид нужно давить на газ и снова прятаться где-нибудь в сельской местности. Возможно, даже рвануть на юг, во Флориду, к Биллу и Джине.

Рейчел пошла по тротуару мимо разбрызгивателей, увлажняющих воздух в соседних дворах. Это место наводило на мысль о фильмах Дэвида Линча. Безукоризненные кустарники, вечеринки с барбекю, детский футбол и сонные посиделки, служащие прикрытием для извращений и жестокостей, бурлящих под самой поверхностью.

Или, может быть, она думала лишь о доме № 6301…

Подходя к входной двери, Прю в нерешительности остановилась. Оглянулась на машину с силуэтом Ингрид внутри. А потом нажала на кнопку звонка и услышала его негромкую трель внутри. Раздались шаги. Кто-то посмотрел в глазок. Затем дверь распахнулась, и перед ней предстала вечно прекрасная Маккензи, ослепительная и безупречная в белом плисовом халате.

– Рейчел, – сказала она удивленно, но неприветливо.

– Привет, Маккензи. Грегг дома?

Хозяйка открыла рот, а потом снова закрыла его.

– Уже довольно поздно, Рейчел, – заметила она после паузы.

– Извини. Но это важно.

Они разговаривали уже достаточно долго, чтобы Грегг мог оторваться от бокала с вином или какого-нибудь полуночного ситкома, который жители предместий неукоснительно смотрят в такую пору, и он действительно появился за спиной у жены, положив свои большие крепкие ладони на ее хрупкие плечи. Он постарел, но по сухожилиям в основаниях больших пальцев Прю видела, что годы не ослабили его.

– Рейчел? Что случилось? – удивился ее бывший муж.

Она постаралась не выказывать слабости, которая так долго определяла их отношения.

– Хочу попросить о большом одолжении. Вас обоих. Со мною женщина с ребенком. Их нужно приютить на несколько дней.

– И ты вспомнила о нас? – спросил Грегг то ли раздраженно, то ли удивленно, то ли готовясь броситься на нее.

Однако Маккензи при упоминании о ребенке смягчилась.

– Кто эта женщина?

– Мать, которая нуждается в защите.

– От кого? – поинтересовался Грегг.

Рейчел обдумывала легенды прикрытия – служба иммиграции, иностранные агенты, пресса, – но она имела дело не с неофитами. Лоббистская деятельность ее бывшего свела его с представителями всех уровней федеральной власти, а Маккензи в прошлом занималась международным предпринимательским правом, хотя сейчас отошла от дел.

– Будет намного лучше, если я не стану отвечать на этот вопрос, – сказала Прю.

Они оба поняли, что это значит, и Грегг заметно встревожился.

– Ей нужна наша помощь? – спросила Маккензи.

– Да.

– Тогда ладно, – сказала она и повернулась к Греггу. – Так ведь, дорогой?

Грегг пожал плечами.

– Ну да. Конечно.

Рейчел понравилось, как образцовая жена поставила Грегга Уиллса на место. Возможно, зверю, которого она знала, всего лишь требовался правильный укротитель.

Покинув второпях штаб-квартиру Института развития и уже почти дойдя до станции «Лондон-бридж», Кевин засомневался. Не слишком ли быстро он спасовал перед Примаковой? Или она отпугнула его? Может быть. Причем отпугнула не предупреждением о том, что позвонит в полицию, – это, как он теперь подозревал, было пустой угрозой, потому что ей тоже не хотелось отвечать на вопросы. Встревожило его то, что она знала его имя, знала про Рейчел и Оуэна Джейкса. Какого черта, кто она такая? Адвокат, помогавшая финансировать «Бригаду», знавшая механизмы внутренней работы ФБР так, как не знали их большинство служащих в самом Бюро? Да, именно это его испугало. Любого, кто столько знает, нужно опасаться.

Кевин находился в чужом городе, правил которого не знал, общался с женщиной, обладавшей по сравнению с ним огромной форой, но спасаться бегством, когда другие – Рейчел, Ингрид, Клэр – зависят от него… Что это было? Разумное чувство самосохранения, развившееся в условиях достаточно длительной свободы по принятию решений в ходе расследования? Или он бежит от чего-то имеющего решающее значение для защиты этих женщин? Ему вспомнились последние слова Бена: «Это все из-за тебя…» Тогда принятые им решения закончились просто кучей трупов. Чего будет стоить его ошибка теперь? Какое направление будет правильным?