Ледяной рыбак - Тата Олейник

рыбачил и пытался высматривать берег — увы, шли мы по большей части далековато от него, остерегались частых тут рифов.

Когда-то я мечтал увидеть море, а теперь глаза рыдали, требуя видеть хоть что-то, кроме него.

Последний океан сменился Серым морем, Лодь стояла уже на берегу Рэльского океана, а Мантис был крупнейшим торговым центром Союзного моря. В закутке у боцмана висела крайне условная карта маршрута «Стэнли» — и я наконец-то увидел как выглядела Трансильвия: этакий треугольник типа Индии, с чудовищно раздутым севером. Столица — Румис — располагалась по центру, ближе к северу, стояла она берегу Данера, который тек через Ноблис и впадал в Союзное море у Мантиса. Еще один крупнейший город империи — Шоан — был расположен на востоке: довольно далеко от моря и никаких больших рек. Сперва я недоумевал, почему среди пассажиров — почти сплошные неписи, но когда перед Лодью мне буквально на голову приземлился некий «перерожденный инкуб» 83 уровня и влился в оживленную сутолоку на палубе, я сообразил, что игроки предпочитают путешествовать в логауте. Ну, правильно, чего зря деньги тратить, просиживая дни и недели на палубе. А у кого — собственные капсулы, те, небось, на личном транспорте путешествуют. Порталы опять-таки…

Торговые агенты одарили меня песней, которая окончательно помогла разобраться с трансильвийской географией.

"В Ноблисе пашут, в Шоане куют

В Румисе что же? В Румисе — врут!

В Ноблисе — ноги, руки — Шоан,

В Румисе — сердце,

В сердце — обман.

Мантис — глаза и разинутый рот,

Шанда — огромный раздутый живот,

Аммель считает себя головой,

Воль-Глач — это жопа, знает любой.

Лодь это прыщ, Грибов — синяк,

Хамицы — зубы, Форса-кулак,

Торст — бородавка, мозоли — Атой,

В Румисе правит всем глист золотой!"

* * *

Мантис был уже весь подернут зеленой дымкой садов, он выплыл на нас в теплом прозрачном тумане — весь желто-красный, влажный, звенящий далекими голосами. Стаи белых парусов, дыхание моря, холмы и шпили. Я кажется, влюбился с первого взгляда. Устье Данера было огромным, километра три, его светлые воды мешались с морскими, превращая лазурь в бирюзу.

Некоторое время я скучно поволновался по поводу ворвани — но представитель господина кожевника разыскал меня уже минут через десять после прибытия, на мой счет в банке Мантиса упало три золотых, а пованивающие тухлой китятиной бочки потащились вниз на плечах троих грузчиков. Ступая на камень причала, я мысленно поздоровался с Мантисом и признался ему в любви. Ну, вот такой я сентиментальный болван иногда бываю.

Первым делом отправился на аукцион, благо он занимал собой всю площадь прямо перед портом — еле разобрался во всех его залах, складах и переходах. За один золотой купил карту Мантиса, а потом долго ползал по лотам, смотрел, сколько стоит жемчуг. Белый мелкий шел по 15 золотых… да, Лаепайская торговая компания — большие жуки, однако. Синий жемчуг — ого, по 25! Большие белые — по полторы сотни! Большие розовые — тоже по полторы, странно, они ловятся реже. Совершенных голубых на аукционе не было.

Ну, то есть тысяч на десять даже со всеми процентами аукционными я могу рассчитывать. Ого… Что же, Нерпячий остров, спасибо тебе.

Я начал выставлять на аукцион белый жемчуг и выяснил, что, хотя жемчуг отлично хранился в ячейках кучками, на аукцион можно выставлять только по одной жемчужинке. Как мне объяснил местный служащий — драгоценности только так продают. А выставить я могу только десять лотов, потому что у меня навыка Торговли нет. Поставил десять штук по 13.99 и поспешил в банк — он был тут же. Арендовав дополнительные пять боксов, выложил туда свои ценности.

Три малицы. Карта без надписей. 5 боксов ушло под жемчуг. «Песнь об Амалее». Унты пока оставил при себе — не босиком же ходить, но вообще срочно нужно

— помыться

— постричься

— переодеться

— найти жилье

И все это я могу себе позволить, не считая особенно денег, — только нужно еще жемчуга выставить на продажу, пока я с боксами возился, жемчужинки выкупили все.

На соседней площади стояла статуя Нейдона.

На белом мраморном алтаре было вырезано: Покровителю Мантиса.

Сама статуя была метров десять в высоту, голубой бронзы. Прекрасный юный бог опирался локтем на опущенный трезубец, его кудри струились на плечи, у ног его резвились умилительные морские коньки с действительно лошадиными мордами и прелестные маленькие русалочки, карабкающиеся на этих коньков. Из пасти коньков лились фонтанчики воды, стекавшие в неглубокий бассейн, в котором купались белые птицы.

Я вспомнил своего Нейдона на Нерпячьем и смутился.

Следующие часа четыре я провел очень насыщенно. Сперва я очень долго мылся в чудесных мозаичных «Императорских банях». При этих же банях нашлась и парикмахерская, где мне обрезали задубевшие когти, превратили кошмар на голове в приличную, хотя и несколько легкомысленную прическу, примерно как у Нейдона. Парикмахер дал мне большое зеркало и, увидев вблизи, во что превратилась моя физиономия за полгода отшельничества, я дал согласие на любые процедуры, только можно вот эти корки и морщины убрать, и пятна, и пучки волос повсюду…? Меня мазали, натирали. притирали, и разминали, я вышел из заведения, благоухая как целая цветочная клумба, но уже с лицом, почти не несшим следов тяжких испытаний. Еще раз выставил жемчуг и накупил в большой, но недорогой лавке на сто золотых всяких тряпок. Зеленую куртку из толстой замши, несколько приличных рубашек, мягкие ботинки, тонкие носки. Пояс, к которому можно прицепить оружие. Одежда была вся условно боевая, без привлекательности и прочих городских излишеств, зато с броней и высокой прочностью. А что касается привлекательности… ха! Пять серебряных колец с +4 к привлекательности каждое и золотую застегивающуюся на ухе сережку на + 3 харизмы я еще на Нерпячьем из разделанной рыбы насобирал и так с тех пор и носил. Нож еще купил на аукционе новый. +30 к урону, со мной этот бонус не факт, что сработает, но хотя бы не мою ржавую железяку на новом поясе носить.

Пообедал в настоящем ресторане — со скатертями, супом, овощным салатом, кофе и мороженым.

Деньги кончились — еще десять жемчуга на аукцион! Причем больших белых — пусть деньги в банке лежат, есть не просят. А служащий банка спокойно относится к тому, что я каждый час влетаю в отделение копошиться в боксах, видимо, тут это в порядке вещей, при таком-то аукционе по соседству.

Но вообще это безобразие, сколько я за сегодня потратил непонятно на что.