Мой истинный - Любовь Черникова

— Сегодня снова будет полоса препятствий. Будем чередовать ее через день с упражнениями в магии весь этот месяц. Затем сдаем первый зачет, по итогам которого часть из вас пройдут Двери Судьбы снова.

Когда я уставшая и вымазанная грязью с ног до головы покидала «Пятерку», Дэрин меня позвал.

— Мы сможем тренироваться каждый день. Ты готова?

— Да.

Я была не готова совсем, но какой еще ответ я могла дать?

В условленное время я снова прибыла на арену, и на этот раз Дэрин меня опередил.

— Мари, с полосой тоже что-то надо делать.

— Сама знаю... — буркнула я.

У меня не получалось пройти и половины. Я то и дело срывалась, падала, и раз за разом окуналась в грязь.

— Зачем она нужна, вообще? — задала мучивший меня вопрос. — Неужели в астрале пригодится подобное?

Это был детский протест. Конечно, я понимала, что полоса препятствий тренирует нашу выносливость.

— Смотри, — Дэрин махнул рукой.

И выстроенные в особом порядке спортивные снаряды неожиданно вспыхнули разноцветными всполохами.

— Ох.

— Да. Сейчас она имитирует ситуацию в бою, но действия все те же. Тело уже помнит пройденное и само реагирует на ситуацию. Только подключается магия. Вон там должен сработать щит.

— А там можно применить левитацию? — я указала на залитый багряным огнем бассейн с грязью.

— Именно. Кстати, а чего же ты ее не применила сегодня?

— А почему было не подсказать? — возмутилась я, понимая, что Дэрин прав.

— Потому что иногда требуется набить шишек для того, чтобы голова начала варить. А знаешь что? Принеси-ка завтра мне схему с описанием прохождения каждого этапа, и обсудим.

— Хорошо, — я с подозрением покосилась на Дэрина, сетуя, что сама не догадалась продумать все заранее.

Ну что ж, у нас с девочками будет интересный вечер. Уверена, Грете тоже задание понравится.

— А теперь приступим к тренировке отталкивания. В твоем случае это компрессионный удар. Помнишь, как потоки силы разделились и ударили с разных направлений, расколов камень?

Удивительно, но дело двигалось быстро. Я сразу освоила несложную технику, осталось только научиться правильно распределять силу. Из-за глубины резерва, удары получались слишком сильными. Я крошила один валун за другим, радуясь, точно ребенок. Дэрин наблюдал за этим с улыбкой.

— Отлично. А теперь давай попробуем действовать тоньше, — он встал позади меня, направляя мою руку.

Я почувствовала тепло его тела, и едва не потеряла концентрацию, но Дэрин тут же отстранился, оставив чувство сожаления.

Почему? Почему он это сделал? Почему отказался от меня? Не верю я, что это банальная измена. Вопрос уже был готов сорваться с моих губ.

— Хорошо, Мари. На сегодня достаточно. Завтра ты уже сможешь быть наравне с большинством. Не забудь про полосу препятствий. Мне пора, — подмигнув мне Дэрин просто развернулся и пошел.

Подумав, не пошла за ним, а принялась тщательно перерисовывать полосу препятствий, на что потратила еще целых полчаса.

— Девочки, задание от Дэрина Штрана! — провозгласила громко, едва перешагнув порог комнаты, и рассмеялась: — Видели бы вы сейчас свои глаза.

После нашего совместного вечернего корпения, дело пошло куда бодрее. Действительно, куда эффективнее не бросаться в омут с головой, а как следует подумать. Наградой стало молчаливое одобрение в глазах Дэрина, отозвавшееся болезненным спазмом. Я все чаще ловила себя на мысли, что впадаю в зависимость от этих наших переглядываний, и это было ужасно.

Вот наступило очередное утро, пробежка и упражнения остались позади, и мы готовились к прохождению полосы препятствий. Теперь мы делали это по парам. Иногда помогая друг другу, а иногда играя на опережение, как скажет инструктор.

Мы с Гретой должны были бежать самыми последними, перед нами только что стартовали Шань и Ирэн Мьюр. Отдыхающие парни, грязные и уставшие, не спешили расходится, хоть им и было позволено. Так и толпились в ожидании развлечения. Это у них такая традиция родилась в последнее время — наблюдать за нами. Подозреваю, они даже делали ставки.

— Мизери, Данаостро, готовы?

Мы слаженно кивнули.

— Задание — пройти полосу, как можно быстрее. Помогайте друг другу. — Стоп!

Команда раздалась, когда мы уже были готовы сорваться с места. Мы с Гретой дернулись, ожидая другого, но застыли. Дэрин подошел ко мне и... неожиданно присел на одно колено.

Затаив дыхание я наблюдала, как он завязывает мне развязавшийся шнурок, и по спине бежали приятные мурашки.

Эфир...

Я посмотрела на Грету и залилась краской. Та хлопала глазами, прикладывала руки к сердцу, изображая какую-то странную пантомиму. Парни загудели чуть громче, кто-то даже присвистнул.

— Вот так, — Дэрин затянул покрепче узел.

— Так-так-так. — раздался голос со стороны.

Когда и как на арене появился декан Дорн, мы не заметили. С ним пришел еще один человек.

Советник Юстас Кинрой? А он-то здесь что делает?

Высокий лощеный мужчина средних лет со светлыми волосами, разделенными на пробор и тонкими франтоватыми усиками был отцом Юргеса. Мы были знакомы и, хотя никогда не общались, я посчитала вежливым кивнуть.

Советник приветливо улыбнулся, всем своим видом показывая, что он всего лишь тень, на которую не стоит обращать внимания.

— И что я вижу? Инструктор Штарн, а носы вы им тоже подтираете? — сердился декан. — Может, еще и задницы?

Дэрин молча выпрямился, и в его глазах сверкнуло что-то эдакое. Грешным делом мне показалось, сейчас он сейчас ударит декана. Но если такое желание у моего истинного и возникло, то он сдержался:

— Я обязан следить за безопасностью адептов. В уставе академии и в моем договоре не указано, что я не могу завязать адепту шнурки, — тон принца был ледяным.

Мужчины некоторое время мерились взглядами, словно бы вели молчаливый, одним им понятный диалог. Дорн нарушил молчание первым:

— Я вижу вы делаете адептам послабления, инструктор Штарн? Это непростительная халатность, о которой мы побеседуем позже. — Его взгляд пробежался по притихшим парням. — Вот ты! Как твое имя адепт?

— Милош Ярни, ерр Дорн! — отрапортовал командир «Великолепной Семерки».

Ну-ну, как будто декан не знает всю «Семерку» поголовно. Что за цирк он тут устроил?

— Ярни, встанешь в пару с адепткой Данаостро. Гонка на выбывание. Никакой жалости, это ясно?

— При всем уважении, ерр, но. — попытался воспротивиться парень с недоумением покосившись на меня.