Чистилище. Операция "Призрак" - Виктор Глумов

Остальные парни тоже грустили, даже Беркут. А вот Яру было все равно. Как-то он говорил, что у него осталась жена в бункере, любит ее, наверное.

Учитель сосредоточенно крутил баранку, а Снег, понемногу прощаясь со своей грустью, смотрел в боковое окно и постепенно начинал возвращаться в реальность.

Броневик вмещал одиннадцать человек, но лишние сиденья убрали, чтоб оставшиеся раскладывались и можно было спать. Впереди сидели Учитель и Беркут, за ними – Снег у окна и Яр. Через проход – Радим и Леший, блаженно улыбающийся проплывающим мимо соснам. Пока все окна, кроме задних, были открыты. Закрывались они стальными щитками, сейчас закрепленными на крыше, с помощью рычага в салоне. Лобовое стекло было бронированным – и крушитель не разобьет.

Тарахтели коробки в салоне. При подъеме на пригорки двигатель натужно ревел, потому что машина тащила за собой катер, скользящий по снегу на огромных лыжах. Если бы не снег, тягач не справился бы с нагрузкой, а так скольжение облегчало груз.

Снег с удивлением обнаружил, что он много недель видел перед собой одно женское лицо и не заметил, как с деревьев облетели последние листья и воцарилась зима. Ехали между двумя стенами соснового леса – значит, здесь была дорога. Но теперь ее основательно замело и различалось лишь направление.

Ни заров, ни чистых поблизости не наблюдалось. Мутантов – тоже. Путешествовать зимой – одно удовольствие.

Преодолевая первый мост, закрыли боковые стекла щитками. Учитель разогнался до шестидесяти километров в час и пролетел его так быстро, что мутанты, выскакивающие из-подо льда, не успевали нападать и возвращались в воду.

– Так и будет дальше? – поинтересовался Радим. – В смысле, ни заров, ни мутов?

– Хорошо бы, – отозвался Учитель. – Но не стоит забывать, что прошло больше тридцати лет и кое-где мосты могли разрушиться. Я не был дальше городка Ржев. За ним начинаются неизведанные земли, но если верить карте, наш путь будет лежать по крупной дорожной артерии, здесь делалось все на века, и есть надежда, что проскочим.

– Ага, это радует, – протянул Леший мечтательно.

Когда на пути оказался взорванный танк, оптимизма у всех поубавилось. Да, он стоит здесь много лет и не просто поржавел, а прогнил, но появлялось ощущение, что здесь – кладбище. То тут, то там гнили грузовики, машины поменьше выглядывали из-под сугробов.

Появился дорожный указатель под снежной шапкой: «Ржев». Дальше потянулась улица с однотипными пятиэтажными домами. Вдоль дороги попадались и совсем старинные деревянные развалины, на которых проросли деревца. Некогда разноцветные ворота маленьких домов ныне поржавели, кое-где струпья ржавчины, опав, пятнали снег.

Давным-давно Снега обуревала жажда странствий, теперь же он с разочарованием отмечал, что пейзажи настолько однообразны, что кажется, будто тут уже был. Ближе к центру города обнаружились человечьи следы, снова опустили защитные щитки, и вовремя.

Местные непуганые зары в волчьих шубах столпились на крыше двухэтажного здания и провожали броневик, целясь в него из луков.

Наконец миновали город, и Леший, смотрящий в лобовое стекло, воскликнул, тыча пальцем вперед:

– Мужики! Обалдеть, гляньте! Упыри!

Учитель сбавил ход, Беркут и Яр взяли автоматы. Снег вскочил, пригнувшись, ухватился за спинку водительского сиденья, но никого впереди не заметил.

– Где? – возмутился Беркут.

– Да вот же!

Снег случайно увидел знак с надписью «Упыри» и объяснил:

– Это село так называется.

– Тьфу ты! – возмутился Радим, а Леший сделал виноватое лицо, если б уши торчали – прижал бы их.

– Да, хорошее название, – сказал Учитель. – Теперь надо все время прямо и до самой Латвии.

Солнце спряталось за тучами, и во времени ориентироваться было трудно. Снег провожал глазами брошенные дома, столбы, стволы, вспоминал Жанну, мысленно обнимал ее. Стоило закрыть глаза, и возникала ее улыбка: зубы ровные, мелкие, пикантность ей придавали очень острые клыки. Но на самом деле Жанна была самой доброй из сестер. Правда, он так и не понял, какая по характеру Яна. Влюбилась девчонка в Учителя, а он не замечал. Сказать ему как-нибудь, что ли? Или он заметил, да виду не подал, чтобы ее не расстраивать?

Начала срываться белая крупа, но она не пугала, потому что на термометре было минус пять и муты вряд ли покинут водоемы.

Переправившись через мост за селом Широкое и пристрелив пару особо назойливых мутантов, остановились передохнуть и заправиться, оделись и спешились. Учитель рассказывал, что пятнадцать лет он собирал этиловый спирт для мотора, и вот в бензобак пошли три канистры драгоценного топлива.

Опершись о прицеп с катером, Снег жевал соленое мясо и подставлял лицо падающим снежинкам. Леший стоял на дозоре, одной рукой придерживая автомат, второй – лепешку. Яр потягивался, Радим самозабвенно отжимался. Смотрящий на него Леший не выдержал:

– Не старайся ты так, по-моему, она уже ушла.

– Похабник.

На перекус и разминку Учитель выделил пятнадцать минут. Доев, Снег тоже начал потягиваться – все-таки тяжело столько времени проводить сидя. Суставы у Яра хрустели так, что с десяти метров слышно, ему хуже всех приходилось – совсем заржавел в своем подземелье.

В машине Учитель объявил, что следующий привал – через двести километров, и завел мотор. Снег достал позаимствованную в девичьей библиотеке книгу и только углубился в чтение, как Беркут велел всем хватать оружие и задраивать люки: началась болотистая местность.

Выдержит ли вездеход? На вид он хрупкий, предыдущий броневик гораздо надежнее. Снег прищелкнул магазин и, поскольку он сидел у окна, высунул ствол автомата, приник к узкой обзорной щели. Ничего не видно! Как мишени выцеливать?

Грохнул выстрел. Вроде это выстрелил Беркут. Глухой удар – машина вздрогнула, покатила дальше, не сбавляя скорости. Беркут пристрелил крушителя, вспрыгнувшего на капот, – тот взревел и шлепнулся в снег.

Дорога была на возвышенности и тянулась вдоль болотистой местности. Водоемы взялись ненадежным льдом, и муты выскакивали и бросались на тягач, катер их интересовал меньше. Спасало, что они быстро уставали на морозе и ковыляли назад – синие, замерзшие, сутулые.

Вскоре их количество уменьшилось, хотя болота никуда не делись. Мало того, муты измельчали, стали более уродливыми. Снег держал оборону, потому окружающая среда интересовала его меньше, а зря. Картина была настолько фантастическая, что он замер, широко распахнув глаза.

Здесь лежал серый снег, больше напоминающий пепел. В огромных лужах кишели тощие, плешивые муты с перекошенными рожами и атрофированными конечностями. У одного Снег разглядел роговые наросты на груди и руках, у другого – три ноги, все – недоразвитые. Над лужами возвышались деревянные развалины, опутанные колючей проволокой и остатками металлической сети. Деревья здесь не росли, черные, будто обугленные пни торчали гнилыми зубами.