Туманность Ориона - Андрей Ливадный

По центру необъятного приземистого зала вел единственный проход.

Джой медленно перемещался по нему, стараясь вертеть головой во все стороны.

Тут, очевидно, выращивали новых Фагов. Уже собранные оболочки плавали в плоских чанах, наполненных какой-то темной, маслянистой жидкостью. В сумраке с трудом угадывались смутные контуры погруженных в жидкость механических тел. От переплетения труб, расположенных под низким потолком, к чанам спускались жгуты кабелей и шлангов.

Скриммер остановился. Похоже, что парню просто стало страшно…

Внезапно сбоку от него в темноте зашевелился какой-то смутный, едва различимый силуэт. Джой повернул своего робота в сторону наметившегося движения и едва не заорал: из чана в проход выбирался внезапно оживший механизм, разительно похожий на отвратительного, осклизлого паука…

— Я… Андрей Георгиевич… Я не могу… Не могу больше…

Покровский, внимательно посмотрев на побелевшее лицо.

Джой коснулся какой-то кнопки на терминале управления.

— С анклавом Фагов нам еще предстоит разобраться… — произнес он, массируя виски Скриммеру. — Их пространственные формы, по моему мнению, очень опасны и не имеют права на существование, а что касается наземных механизмов…

Он не договорил, потому что в этот миг негромко прошипела, открываясь, дверь отсека.

* * *

Человек, появившийся на пороге, показался Вадиму смутно знакомым: в душе шевельнулось какое-то мимолетное, не очень давнее воспоминание…

И вдруг он понял: да это же Беркли! Джонатан Беркли, ведущий специалист станции «Гамма»… Вот так сюрприз! Профессор был явно не в себе.

— Эй… Он что, увидел привидение? — тихо спросил Рорих, толкнув Полуэктова локтем.

Вадим в первый момент подумал, что внешний вид профессора порожден вполне понятным изумлением, вызванным их внезапной встречей, но нет… ученый даже не посмотрел в его сторону. Прямо с порога он повернулся к Покровскому.

— Я… Я…

Вадим, в немом изумлении наблюдавший эту сцену, вдруг понял, что побелевшие губы Беркли мелко дрожат. Тот пытался что-то сказать, но не мог, мешало сильное волнение. В иной обстановке ученый, может быть, и выглядел бы смешным — бледный, весь какой-то всклокоченный, заикающийся на каждом слове, но Вадим очень хорошо помнил, как сам в недавнем прошлом испытывал на борту «Альфы» одно потрясение за другим и выглядел при этом, вероятно, не лучше…

— Что случилось, профессор? — мгновенно насторожился генерал.

Беркли присел на краешек свободного кресла, обвел присутствующих каким-то диким, сумасшедшим взглядом.

— Я… Я сейчас… — Он похлопал себя по карманам, достал скомканную разовую салфетку, смахнул ею крупные градины выступившего на лбу пота. — Извините… Сейчас…

Все это выглядело так странно и нелепо, что усмешка застыла на губах Рориха.

«Альфа» казалась ему вовсе не тем местом, где Покровский стал бы собирать кучку хнычущих параноиков. Что-то потрясло пожилого ученого до самых глубин души, так сильно, что он не мог совладать с обрушившимися на него чувствами.

— Господа, это Джонатан Беркли, один из лучших специалистов Элианского Института Изучения Космоса, — запоздало представил вошедшего Покровский. — Я пригласил его на борт «Альфы» в качестве научного консультанта по некоторым проблемам, связанным с…

— Я разговаривал… с ним!.. — перебив генерала, дрожащим голосом произнес Беркли. — Вы… Вы понимаете?! Я РАЗГОВАРИВАЛ С НИМ!

— С кем, Беркли?

— С ним… С этим существом… которого они называют… Богом!.. Всё… Простите, ради всего святого… Я успокоился… Успокоился… Нет! — Он вдруг вскинул голову. — Я бы никогда не поверил! Но мы общались!

В глазах ученого, в его облике, жестах — во всем читалось крайнее потрясение.

Вадим уже понял, о чем говорит профессор.

— Через терминал компьютера? — спросил он, разбивая своим голосом внезапно воцарившуюся в отсеке звонкую тишину.

— Да…

— Кто он? — спросил Покровский.

«Кто он?»

Наверное, Вадим был не единственным, кто сжался, ожидая ответа на вопрос, который задавали себе миллиарды людей на протяжении сотен веков.

«Кто он?»

Дрожащий палец Беркли указал на экран обзора.

— Вот… — обломанный ноготь профессора ткнулся в стекло, указывая на тусклый, переливающийся коричневатым мерцанием пухлый шар газового гиганта. — Он там… Он неживой… Он есть сумма, конфигурация электромагнитных полей этой планеты… Он ее разум, дух…

На несколько секунд в отсеке опять повисла гнетущая, ошеломленная тишина. Все взгляды были обращены к экрану.

— Он рассказал вам о себе, профессор? — наконец нарушил паузу голос Вадима. — Он действительно бог?

— Да. — Губы Беркли все еще продолжали дрожать.

— Он создал нас? — резко спросил, обернувшись, Покровский. Генерал чувствовал, что не только для него лично очень многое зависит от ответа на заданный Джонатану вопрос.

— В прямом смысле — нет, — ответил Беркли, продолжая обводить собравшихся в отсеке полубезумным взглядом. — Мы — результат эволюции на планете Земля, так же как приматы Прокуса — результат местной эволюции, — наконец выдавил из себя ученый. — Но он… Он создал ДНК, понимаете? Он создал молекулу жизни, но вовсе не для того, чтобы из нее произошли мы! Всё… Всё вывернулось наизнанку! Даже Предтечи… Вы знаете, кем были Предтечи?!

* * *

Никто по-настоящему не мог утверждать, кем или чем на самом деле являлись пронзительно-голубые плазмоидные шары, миграция которых три миллиона лет назад смела с лица Галактики несколько разумных рас древности. Одни считали их сгустками праматеринского вещества Вселенной, сохранившегося с момента Большого Взрыва, другие просто ограничивались констатацией факта, что эти «амебы космоса» — суть какая-то древняя, неразумная форма пространственной жизни, но оказывается, ближе всех к истинному понимаю их природы подошел тот неизвестный ученый, с чьей легкой руки появился этот термин: Предтечи.

Это стало понятно со слов Беркли, когда после дозы успокоительного он наконец смог связно говорить, толково излагая те мысли, что теснились в его голове.

— Как вы умудрились общаться с ним, профессор? — спросил Вадим, подавая профессору пластиковую бутылку с водой. — Мне это практически не удалось, хотя он дважды пытался выйти на связь со мной через терминалы «Альфы».

Беркли посмотрел на него и вздрогнул, узнав.

— Господин Гаррисон? Я рад, что вы живы…

Вадим отрицательно покачал головой.

— Полуэктов, профессор. Капитан сил Земной Безопасности Вадим Полуэктов. Извините, что втравил вашу станцию в неприятности…