Реликвия Времени - Ральф Макинерни

— Брата Леоне?

Падилла грустно усмехнулся:

— Не каждому человеку предназначено жить среди людей. Для монаха это большой недостаток. — Он помолчал. — Должен признаться, сам я скучаю по монастырской жизни. Но Леоне предпочел бы быть отшельником.

Разумеется, епископу Падилье было прекрасно известно, что произошло в Мехико, когда во вскрытой упаковке оказалась лишь еще одна копия. Его взгляд сам собой перешел на репродукцию на стене.

— Я только никак не могу взять в толк, что же случилось на другом конце, в Калифорнии.

— Этого никто не понимает, — сказала Лора.

Она рассказала Падилье, что удалось собрать по крупицам ей, Рею и Нату, когда они летали в Калифорнию, пытаясь выяснить на месте, почему тщательно составленный план закончился полным провалом. Дон Ибанес заверил их, что оригинал был помещен в пенопластовый ящик. Это сделал лично брат Леоне, после чего заклеил ящик скотчем. Разумеется, епископа заинтересовал второй ящик: тот, в котором находилась копия, которая до того висела в часовне дона Ибанеса.

— Человек, у которого хранился второй ящик, был убит.

— О, господи!

— И Трэгера, который работал на Ната Ханнана, обвинили в этом убийстве, а также в покушении на дона Ибанеса.

— Это тот самый человек, который возвратил рукопись с третьей тайной Фатимы, — напомнил епископу Джон.

— Зачем ему было совершать все это?

Лора лишь молча пожала плечами.

— Это какая-то бессмыслица. Трэгера обвинили в том, что он пытался нас обмануть, вручив копию священного образа. Определенно, он должен был понимать — это понимал любой, — что подобный обман невозможен. И сейчас его разыскивают, потому что он якобы где-то припрятал оригинал. Зачем Трэгеру отправляться в Мехико и пытаться выдать копию за оригинал, если тот уже был у него в руках?

— Теперь вы видите, почему нам так не терпится задать ему эти самые вопросы.

Однако Падилья еще не закончил:

— После чего Трэгер возвращается в Калифорнию и убивает одного человека и едва не убивает другого. Какими мотивами он мог руководствоваться? — Казалось, епископ разговаривает сам с собой, высказывая вслух эти вопросы. Он покачал головой. — Нет, во всем этом замешан кто-то другой. Человек, для которого дон Ибанес и его сосед представляли угрозу.

— Ваше преосвященство, вы знакомы с Мигелем Арройо?

Нахмурившись, Падилья потер лицо.

— Я не могу поверить, что святые братья доверили чудодейственный образ этому человеку. Однако это было именно так.

— И Арройо благополучно доставил образ дону Ибанесу.

Епископ Падилья кивнул:

— Полагаю, именно поэтому он находился там, когда картину готовили к возвращению.

* * *

Когда они расстались с епископом, Лора сказала брату:

— По-моему, никакого толка от этой встречи нет.

— Я так не думаю.

— Почему?

— Конечно, прямо Падилья этого не сказал, но, несомненно, он подозревает, что за всеми этими загадками стоит Мигель Арройо.

Хотя Лора и постаралась как могла подготовить приезд Кросби, нельзя сказать, что в доме дона Ибанеса его встретили с распростертыми объятиями. Клара напомнила ему одну из его собственных дочерей, ту, которая была больше похожа на мать. Она обладала учтивым достоинством, более действенным, чем бестолковая суета бродяги. Можно было подумать, что молодая женщина уже в трауре.

— Как ваш отец?

— Благодарю вас.

По-видимому, за вопрос, но каков ответ?

— Он по-прежнему в коме?

Мужчина, стоявший у Клары за спиной, состроил лицо и выразительно затряс головой. Ага.

— Наверное, мне лучше поговорить с вашим братом.

Смех Клары явился для Кросби такой неожиданностью, что он отступил назад. Она все еще смеялась, представляя ему Джорджа Уорта. Что ж, по крайней мере, лед был разбит. Уорт провел гостя в огромную гостиную с балками под потолком и камином, в который, казалось, можно было войти не пригибаясь. Общий мотив был испанским, хотя Кросби не смог бы сказать, что понимает под этим. Не успели они усесться, как появилась девушка с оливками, вином и бокалами.

— Спасибо, Карлотта. Это вино собственного разлива, — объяснил Уорт, наполняя бокалы.

Этикетка на бутылке гласила: «Хуан Диего».

— Его так зовут?

Уорт посмотрел на Кросби так, будто теперь уже он готов был расхохотаться.

— Вино?

— Я имел в виду марку.

— Хуаном Диего звали того святого, которому явилась Богородица. Мадонна Гваделупская.

— Разумеется. — Ну, теперь он это знает.

— Чего ждет от вас мистер Ханнан?

Уорт пригубил вино, и Кросби последовал его примеру.

— Хорошее вино, — заметил он, и это действительно было так. — Он хочет, чтобы я нашел Трэгера.

Уорт удивленно поднял брови:

— Сейчас его многие разыскивают.

— Знаю.

— И что вы сделаете, когда его найдете?

— Мы с Трэгером старые друзья, вместе работали в управлении.

— В ЦРУ.

— Это было давно. Ханнан нанял меня до того, как нанял Трэгера.

— Он вас выставил?

— У меня есть свое дело.

— Однако вы нашли время для поручения мистера Ханнана?

— Как я уже говорил, мы с Трэгером старые друзья. Я не думаю, что он сделал все то, в чем его обвиняют.

— Вам нужно будет найти истинного виновника.

— Всему свой черед.

— Как вы возьметесь за поиски Трэгера?

— Профессиональная тайна. Первым делом я хочу просто осмотреться здесь, посмотреть, что к чему. Кто здесь живет?

— Теперь одна лишь Клара. Конечно, ее отец в больнице. Однако его уже перевели из реанимации. Брат Леоне от него не отходит.

— Брат Леоне?

— Священник. Монах-бенедиктинец. Он получил от своего настоятеля разрешение жить здесь.

— Он духовник дона Ибанеса?

Уорту понравилось это слово.

— Хорошее определение. Брат Леоне служит мессу в часовне. В последнее время ему приходится служить ее в больнице.

— Ну а девушка?

Уорт не сразу сообразил, кого он имел в виду.

— А, это Карлотта.

— А ее как вы назовете?

— Она работает по дому. Ее отец Карлос, садовник.