Ровельхейм: Право на жизнь - Анна Ледова

— Ты должен был присутствовать на дневной охоте, Аландес, это был важный выезд.

— Голова разболелась, дорогой дядюшка, — кисло ответил тот. — Впрочем, с такими гостями немудрено.

— Это был хороший шанс поближе узнать наследного шахина. И кто знает, среди этих унвартов тоже наверняка есть будущий астарх. Учись дипломатии у своего отца, тебе в будущем придется считаться с этими людьми. Хотя мне ли тебе об этом напоминать…

— Именно, дядюшка. Зато ты, смотрю, с ними — ближе некуда, — неожиданно злобно произнес Аландес. — У меня ведь, дядя Ронард, тоже глаза и уши во дворце есть. Так Нит-Истр облагодетельствовать — не верю, что это отца идея… И как, сработало? Этой ночью оприходовал наконец? Но что-то сиротка не особо счастлива…

Ронард бьет наотмашь, Аландес багровеет от звонкой оплеухи. Ниже на полголовы, но сейчас смотрит на дядю свысока, с ненавистью, цедит сквозь зубы.

— Это был последний раз, дядя. Я — будущий император, не забывай… А ты никто, бастард, пригретый братом. Предупреждаю, лучше бы Нит-Истр держаться от дворца подальше. А если ты настолько обезумел, что посмеешь… если даже мысль допустишь — ввести ее в семью… ты пожалеешь. Клянусь. Gudene er mine vitner!

Сакральная клятва окутывает мерцающей дымкой принца. Щенок, с раздражением подумал Ронард. Раскидывается клятвами, словно обычными словами. Хорош же будет император, злопамятный, с таким-то уязвленным самолюбием. Похоже, без новой стычки с однокурсниками не обошлось. И еще неприятнее кольнула необычная осведомленность Аландеса.

Свернул с пути, за Ардиной лучше сам, чем дожидаться в зале. Нехорошее предчувствие вдруг охватило. На уже томящегося в коридоре Эррано не обратил внимания, просто вошел без стука в покои.

В гостиной пусто, в спальне — разложенное платье.

— А госпожи нет, ваша светлость, — залепетала метнувшаяся служанка. Следом Эррано, бычится, наливается кровью. Натыкается на обеспокоенный взгляд и сам меняется в лице, перенимая тревогу.

— Я не понимаю, господин, — чуть не плачет девица. — Одеваться давно пора, госпожа на минутку всего попросила оставить, я снаружи ждала. А вернулась — и след простыл… Маски нет, но другие-то все наряды на месте!

Что-то не то. Вот и Эррано уже понимает.

— Мекса? — отрывисто спрашивает студента Ронард, но унвартка и сама уже входит в распахнутые двери. Та Ардину вообще весь день не видела, сама зашла проведать.

— Вы оба, — приказывает Шентия. — В бальную залу, ищите там. Мекса, Вас попрошу отдельно… увидите Аландеса — не стесняйтесь. Сдается мне, они виделись сегодня с Ардиной, он может что-то знать… Ты, как зовут? Ты, Талья, опроси прислугу, вдруг кто видел. Я займусь охраной.

Сам же в портал, в свои покои. Вот оно — всевидящее Око Мириты. Но где, как искать ту единственную, что артефакт не видит? Что именно «искать» — уже не вызывает сомнений. Не засмотрелась на дворцовые красоты, не заплутала в коридорах. Сбежала. Втайне ото всех. Куда, зачем?

Судорожно пролистнул послушные картинки. Эррано, Мекса — обеспокоенно рыщут среди разряженной толпы. Аландес в окружении томных девиц. Архив, сады, все уголки дворца — но разве разглядеть скрываемую артефактом призрачную тень в сгустившихся сумерках… Манс, озарило вдруг. Загадочный зверь ведь ни на шаг от своей хозяйки! Сработает ли Око на нем…

Сработало. Впился взглядом в черное чудище, что самозабвенно пожирало фрукты с тарелки. Видение услужливо уменьшилось, открывая взору накрытый стол, бокал с вином, еще один напротив — пустой. Одно кресло за столом не занято, но вот и второе, а в нем…

Сначала глазам не поверил, настолько увиденное ошеломило. Но лишь на малую долю секунды. В следующий миг уже, не раздумывая, шагнул в портал, артефакт сам задал вектор. А уж что случилось следом — в страшном сне представить не мог.

— Не-ееет! — сама не своя закричала Ардина, ринулась к мерзкому упырю, пронзенному магическим клинком, отталкивая Ронарда.

Ронард так и застыл, не понимая такой реакции. Под воздействием? Без всяких сомнений. Воракис еще что-то хрипит напоследок, та нависла сверху, словно мысля защитить…

— Ардина! Ардина, ты не в себе!

К гроршам Воракиса, тот уже не сможет дать отпор — Ронард не пожалел единственную свою искру Света Изначального, пустил по сердцевине белого клинка. Это человеку она способна остановить кровь и даже затянуть нанесенную рану, а для нежити — мгновенная смерть.

Обнял дрожащую фигурку за плечи, но даже сдвинуть не смог — вцепилась в кресло отчаянно, сопротивляясь, ловя предсмертные хрипы.

— Ардина, все! Все кончено! Тебя сейчас отпустит, посмотри на меня, ну же!

— Вы не понимаете… — Ардину бьет крупная дрожь. — Он же убьет вас… всех вас убьет…

Поворачивается наконец, но взгляд не туманный, как оно обычно при ментальном воздействии бывает, — ясный, осмысленный. И панический ужас в глазах. Не от присутствия вампира — от его смерти.

— Он уже мертв, Ардина! Все, все закончилось, — прижимает к себе крепко, не давая вырваться.

— Убьет… всех, — уже еле шепчет, впадая в оцепенение. — Только Воракис мог… а Вы его убили… зачем… он бы ничего мне… зачем…

Несет полный бред, бормочет бессвязно, это от шока. Но от последних слов вдруг не по себе стало. Обратно во дворец, все потом! Сначала к лекарям и не дай боги… Иначе одной смерти вампиру будет мало. По всей Империи не будут знать другой работы некроманты, чем поднимать труп мерзкой твари вновь и вновь.

— Нервическая апатия, — шепчет еле слышно лекарь. — Своя, никакого постороннего воздействия ни на разум, ни на тело, в третий раз говорю Вам… В таком состоянии только одно лекарство. Так что если позволите… просто снотворное… А уж все разговоры — завтра, завтра…

Что-то выпиваю и проваливаюсь в долгий пустой сон. По пробуждении темно, лишь узкий лучик света из-под закрытой двери. Талья не торопится будить, хотя до этого с первым же шорохом возникала. Греттен своим теплом так бедро нагрел, выпутываюсь из одеяла, но манс отодвигаться тоже не торопится. Эй, чудище, ты чего там пригрелся? Ну, раз не убегаешь, сам виноват, что сейчас тискать будут. Только вместо жесткой шерстки нащупала рядом другое… У меня тут совсем не манс в кровати!

Чуть не подпрыгнула на месте, а тело уже зашевелилось, зевнуло и буднично так:

— Доброе утро. Завтрак?

— Мекса?!… О боги-многие, это ты? Что ты здесь делаешь?

Ночными рубашками, судя по тому, что я нащупала, гордая унвартка пренебрегала.

— Я. Сплю.

— Но… почему?..

— Не поделили, кто присматривать будет. Анхельм астарха хотел звать. Скандалом грозил. Шентия орал, что плевал на приличия. Выгнала обоих. Сама присмотрю. Согласились. Хорошая кровать. Большая.

— А…

— Говорить будем. И завтрак.