Напряжение сходится - Владимир Ильин

Во-первых, некая Вера от испуга ли, а может осознанно проявила несдержанность на язык, пригрозив пострадавшей стороне княжичем Шуйским. Сложно сказать, как было на самом деле: Артем говорит, что охрана кортежа набросилась на виновницу, и той пришлось произнести его имя для собственной безопасности. Другая сторона настаивает, что дева наговорила достаточно, чтобы требовать либо ее жизни, либо личных извинений от Шуйского. Металл же самих машин, безнадежно смятый от столкновения, никого не волновал. Слова были важнее денег, как и во все времена.

Во-вторых и оно же — в-главных — Артем Шуйский не собирался приносить извинения представителю княжеского рода Романовых. Разумеется, жизнь Веры он тоже отдавать не собирался. Самое скверное, что Артему действительно было проще приговорить этих смертников, чем признавать ровней себе, а значит и достойных извинения.

История Романовых могла бы сложиться иначе, если бы в шестнадцатом веке не сорвалось бракосочетание Ивана Четвертого с Анастасией Романовой. То, что последовало бы после успеха этого значимого события, представить сложно. Изложенные же в хронологиях события показывают, что итогом неудавшихся смотрин стало значительное ослабление влияния всей ветви Захарьиных-Юрьевых, из которых те самые Романовы происходили. Вместе с влиянием, стали уходить прибыли и число желающих служить некогда могучей семье — а значит и с многих промыслов род начали потихоньку оттеснять, вырисовывая перспективу полного угасания рода за пару-тройку поколений.

Будучи выходцами из Пруссии, Романовы постарались усилиться за счет тамошних корней, зазывая на службу дальнюю родню. Когда и этого стало не хватать, стали искать союзников западнее, обнаружив искомую поддержку в землях герцога Брауншвейгского. Романовым было, что им предложить: русские зерно, меха и лес во все времена пользовались высоким спросом, а титул князя позволял изрядно экономить на сборах и налогах при транспортировке. Торговый союз подкрепили браком, забрав в семью Романовых одну из дочерей герцога. Разумеется, на это дело другие столичные семьи смотрели безо всякого энтузиазма, и по-прежнему теснили Романовых с занятых позиций. Делать это удавалось куда сложнее — новые союзники предоставили не только стабильный канал поступления серебра, но и военную силу. Однако же конечный исход противостояния все равно был очевиден — Романовым не собирались прощать ни их интриг, которые некогда должны были привести к семейному союзу с Рюриковичами, ни спеси и розданных угроз с обещаниями, которыми эти интриги сопровождались, а вливания свежих сил только переносили печальный конец чуть подальше в будущее, не отменяя его неизбежности. Все-таки, финансовый вопрос тут был вторичен — попытка прорваться к власти воспринималась гораздо болезненней.

В начале восемнадцатого века род Романовых посчитал, что стоит углубить сотрудничество с западом, и породнился с еще одной герцогской семьей — Гольштейн-Готторпскими. А потом с герцогами Лейхтенбергскими. И с герцогами Ольденбургскими, а затем и Мекленбургскими. От всех этих значительных и важных экономических и политических союзов обе стороны, безусловно, получили значительные бенефиты. Только вот русской крови в Романовых после этого осталось совсем чуть-чуть. И даже Сила Крови, поговаривают, стала совсем иная, чем была у Захарьиных-Юрьевых — но куда более уместная Гольштейн-Готторпским, привычно черпающим силы в стихии Земли. Да и манера ведения дел тоже куда более подходила западным захватчикам, чем рачительному хозяину на собственной земле…

Словом, когда Романовых вышибли с их вотчины силой, ни князья Захарьины, ни князья Юрьевы, ни Кошкины, что тоже были им близкой родней, не пришли им на помощь, наглядно показав, что родного с Романовыми у них более нет ничего. Да и зваться Романовыми этим басурманам не особо и вместно. Была кровь родная — да размылась вся, и нет у них более таких родичей. Тем не менее, клочок земли у границы, а значит и княжеский титул Романовы с помощью западных союзников отстояли, но жить переехали в Европу, полагая империю более не родным домом, а местом зарабатывания денег. В общем-то, с тех времен их промысел особо не изменился — скупают зерно у свободных фермеров, да гонят его через морские терминалы щедрым покупателям. Местами ведут дела нечисто, отваживая иных скупщиков и выдавая ростовщические ссуды под весь урожай еще зимой; местами — откровенно грязно, угрожая недородом зерна. В общем, обычные торговцы с титулом, которые не считают эти земли родиной, но тем не менее — принудительно отправляют своих наследников учиться в центральные университеты страны. Потому что их бизнес, все же, тут — да и в Европе все давным-давно уже занято.

Надо отметить, род очень богат. Но самое важное — куда более спесив, истово полагая себя могущественными князьями с неслабой родословной. В военной мощи не уступит среднему княжеству — наемники сейчас дешевы, и их услуги можно скупить оптом с профильных бирж. Главная же семья, при всем этом, по-прежнему управляет всем из-за рубежа, где у них немало родни и союзников как по герцогской крови, так и по финансовым интересам.

Станет ли наследник такой семьи требовать извинений от княжича Шуйского? Безусловно.

Будет ли княжич Шуйский приносить извинения каким-то заморским торгашам? Никогда.

В этом-то и главная проблема…

Столкнулись бы они так, будучи взрослее — и более мудрый Романов, который уже уяснил отличие рассказов родителей от реального к ним отношения на родине, обязательно отшутился бы, не потеряв лицо. Мятое железо, испуганная барышня, все живы — экие мелочи. Шуйский же, при всей нелюбви к Романовым, в ответ отдал бы пару-тройку контрактов, которые не жалко скинуть в прорубь и забыть. Но, увы, Виктор Романов только на третьем курсе университета, и все еще полагает, что его титул, роскошный образ жизни и прием в тех благородных домах и салонах, что традиционно ориентированы на запад, означают его равенство с элитой страны.

По личной силе — ранг «учитель», опять же вводящий в заблуждение относительно исхода дуэли. Пожалуй, он не побоится убить Артема — привык, что семья в безопасности в своих владениях, и по возвращению ему ничего не будет угрожать. Опять же, месть за гибель в дуэли не особо поощряется, если все прошло чисто и без урона чести. А вот победа над равным — всегда удостаивается записи в семейных хрониках. Только вот деду Артема станет как-то все равно на правила, когда дело дойдет до родной крови… Равно, как и отцу.

Понятно, что Артем Романова прихлопнет, не особо напрягаясь. Но после этой победы, как в том счастливом конце фильма, обязательно придут последствия, о которых редко принято думать для собственного спокойствия. Романовы — очень богатый род, и на месть у них деньги найдутся, равно как и на небольшую войну силами наемников, нанятых через третьи руки. Определенные правила и отношение общества в их кругу не позволят оставить просто так смерть или увечье от руки русского варвара. Дуэльный кодекс и негласные правила империи им точно не интересны: то, что они тут зарабатывают — совсем не значит, что хоть как-то уважают проживающих на этой земле людей.

В общем, что так пойдет дело, что эдак — быть большой крови.

Заметив, что завозился более, чем на десяток минут, попрощался с собеседником на том конце провода.