Рок-звезда - Джеки Коллинз

– Зачем? – со стоном пробормотала Рафаэлла, почувствовав страшную боль в левой щеке. Она инстинктивно схватилась за это место и дотронулась до намокшей повязки. Собрав все силы, Рафаэлла открыла глаза.

Над ней склонилась женщина в белом.

Рафаэлла ничего не помнила. Где она? Что случилось? Может, дома, в своей кровати?

– Я попала в автомобильную аварию? – очень медленно спросила Рафаэлла. Во рту пересохло и голос напоминал кваканье лягушки.

– Вас обокрали и избили, – услышала она мужской голос. Он показался очень знакомым.

Луиз! Неужели это Луиз? Рафаэлла попыталась привстать, но комната тут же поплыла перед глазами, вспыхнули какие-то огоньки. Она опять легла и спросила:

– Где я?

– В баре. Люди принесли вас сюда. Рафаэлла опять потеряла сознание.

– Луиз, это ты? – прошептала она. Луиз…

В следующий раз она проснулась в больнице. Все вокруг было белым, а в воздухе стоял запах антисептика. И опять Рафаэлла не могла понять, где находится. Она лежала с широко открытыми глазами, стараясь припомнить, что произошло.

– Слава Богу, с тобой все в порядке, дорогая, – сказал Джордж, склоняясь над ней. – Это был кошмар, – он сжал ей руку. – Мы так беспокоились.

Постепенно все становилось на свои места.

Карнавал.

Карнавал.

Карнавал.

О! Они с Одиль оказались на улице, смеялись и танцевали.

– Одиль, – взволнованно пробормотала она. – Что с ней?

– Все нормально, – заверил Джордж. – Она, конечно, страшно сожалеет, но рада, что тебя нашли.

– Нашли? Где?

– На улице, где тебя бросили эти животные.

– На улице… – как в тумане повторила она, почувствовав невероятную головную боль. Левую сторону лица словно парализовало. Она дотронулась до этого места и почувствовала, что щека забинтована. – Я думала, что была в баре.

– В баре? О чем ты говоришь?

– Меня отнесли в бар, чтобы спасти. Джордж наклонился и поцеловал ее:

– Дорогая, ты еще под действием наркотиков, это понятно. Тебя нашли на улице американские туристы и привезли прямо сюда.

Рафаэлла закрыла глаза и подумала: «Луиз. А как же Луиз? Может, то был сон и она не слышала его голос?»

– Тебя сильно избили, – обыденно констатировал Джордж. – На лице порез, но своевременная косметическая операция поможет избавиться от него. Позднее зайдет мой личный врач. Но местные доктора решили подержать тебя несколько дней в больнице просто для наблюдения, на всякий случай.

Рафаэлла попыталась кивнуть, но не смогла и опять глубоко заснула.

– Доброе утро, миссис Ле Серре, – раздался голос сестры в девственно-белом одеянии. – Вы хорошо спали всю ночь! Я уверена, вам значительно лучше.

«Может, она и уверена», – подумала Рафаэлла, но ей самой казалось, что она проснулась после страшного перепоя. Слава Богу, она может двигаться. А это уже прогресс.

– Я хочу домой, – упрямо сказала она.

– Посмотрим, – официально ответила медсестра.

Через час желание Рафаэллы было исполнено. Джордж с Одиль забрали ее, и вскоре она уже лежала в собственной кровати, а рядом играл счастливый Джон-Джон.

Одиль сидела рядом. Джордж, подарив несколько дюжин красных роз, отправился на работу.

– Прости меня, – сказала Одиль.

– Не глупи, это и моя вина. Мне самой хотелось попасть на улицу. Ты меня не принуждала.

– Как лицо?

– Выживу, это просто царапина. Подлец, который ударил меня, скорее всего, носил кольцо. Оно и порезало щеку. Джордж настаивает на операции, а я не против, если останется маленький шрам. Это даже интересно, правда?

– Конечно, нет. Кому нужны воспоминания? Тебя могли убить.

– За что? За сережки и бусы? Ты знаешь, они дураки. Эти парни даже не посмотрели на мои руки, – она продемонстрировала огромный бриллиант, подарок Джорджа. – Кольцо осталось.

– Хорошо.

– Это неважно. Джордж может купить мне дюжину таких, не заботясь о расходах.

– Счастливица. Теперь все изменилось. Куда девалось то время, когда Эдди Мейфэа высасывал деньги из твоей семьи, а потом проигрывал!

– Слава Богу, это в прошлом.

Одиль, сидевшая на краешке кровати, дотронулась до колена Рафаэллы:

– Мы скоро уезжаем, но Руперт поклялся, что мы приедем на твою свадьбу. Дата уже известна?

Рафаэлла покачала головой:

– Мы с Джорджем обсудим это. И как только решим, вы узнаете первыми. Разве когда-нибудь было иначе?

Одиль улыбнулась:

– Надеюсь. Мне не хотелось, чтобы ты обо мне забывала.

Через две недели драма на карнавале была забыта, только маленький шрам напоминал Рафаэлле о том, что она могла лишиться жизни. Но это заставило ее серьезно задуматься о будущем и о том, чего она хочет. Пока Рафаэлла сделала одно доброе дело – родила Джон-Джона. Это так мало, миллиарды женщин рожают детей каждый день. Стоит ли выходить замуж за богатого человека, чтобы беззаботно существовать в роскоши? Джордж просил поскорее назвать день свадьбы, а Рафаэлла просила его подождать.

«Нет. Нужно самой пробиться в жизни, прежде чем опять выйти замуж».

Каждый новый день приносил все большую решимость. И наконец до Рафаэллы дошло. Что она умеет делать? Что действительно любит?

– Джордж, – тихо сказала Рафаэлла. – Я собираюсь стать певицей. Он еще не проснулся:

– Что?

– Певицей, – медленно повторила она. – Буду выступать на эстраде. Он с трудом присел на кровати:

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично.

Джордж решил не перечить.

– Если это развлечет тебя, дорогая, то делай, что хочешь. Рафаэлла нахмурилась:

– Я не спрашиваю твоего разрешения.

– Я понимаю. И просто даю тебе благословение.

Иногда в Джордже появлялись редчайшие качества. Он становился великодушным. Раньше этого не было, но с годами Марако добрел.

Последовали радостные месяцы. Рафаэлла твердо решила стать певицей, и ничто не могло сбить ее с намеченного пути. Она сделала отличный выбор и стала еще ближе к отцу. Люсьен был одним из самых известных оперных теноров в мире, и талант свой Рафаэлла унаследовала от него, хотя и не любила оперу. Ей нравились ритмичные звуки самбы и медленный рвущий душу джаз.

Отец собрал прекрасную коллекцию джазовых пластинок. Ему нравились Билли Холидей, Дина Вашингтон и Сара Вон. Рафаэлла получила эту коллекцию в наследство. Грустные голоса певцов всегда завораживали ее. Ей не нравились хэви-метал, рок и панк-музыка. Бразильские мелодии в соединении с «соул» прекрасно соответствовали ее тембру. Так голос звучал сочнее и выразительнее.