Долгий путь любви, или Другая сторона - Анна Яфор

Даша пришла в такой восторг, что, глядя на нее, Саша и сама словно ожила. Закрыла глаза, вслушиваясь в детский смех и подставляя лицо прохладному весеннему бризу, наполненному крошечными брызгами солоноватой воды. Капельки задержались на щеках, скрывая слезы, которые спрятать не удалось. Было слишком хорошо. Почти как тогда… Только счастье, переполнявшее сердце, в этот момент невозможно было разделить с тем, кто стал его источником.

Женщина старалась не думать о том, что у них почти не получается разговоров. С самого первого вечера, с того ужина, когда нормально говорить могла только Даша, а они вдвоем куда больше напоминали посторонних людей, тяготившихся случайной необходимостью пребывать рядом, чем настоящих родителей. Говорили о чем-то, но Саша не смогла бы повторить ни слова из того разговора. Пустые, ничего не значащие фразы, слишком сильно отличающиеся от того, что на самом деле зрело внутри, стремясь вырваться наружу.

Множество шуток и рассказов – для Даши, а для нее – напряженное молчание, прерываемое редкими, неопределенными репликами.

Но женщина не обижалась. Хотя они не стали ближе, что-то происходило в сердце маленькой девочки, говорящей о новом знакомом все чаще. Каждое мгновенье отпечатывалось в сознании, даря терпкое послевкусие и заставляя ждать следующего визита с большим нетерпением. Даша радовалась в такие моменты, привычно шалила, становясь снова тем же самым беззаботным ребенком, которым была всегда. Она по-прежнему скучала по Павлу, но теперь, разговаривая с ним вечерами, почти не плакала и не умоляла вернуться поскорее, а засыпала его впечатлениями, которые имела в избытке.

Так был ли смысл в выяснении отношений? Совершенные ошибки имели катастрофические последствия, и никакое покаяние не смогло бы стереть годы разлуки. Ворошить прошлое и терзать ЕГО воспоминаньями… для чего? Той девочки, чистой и светлой, что когда-то любила без оглядки, больше не существовало, а человек, в которого она превратилась, вряд ли мог привлечь другую опустошенную душу. В банальность о встрече двух одиночеств Саша никогда не верила, сейчас понимая особенно ясно, что только в теории два минуса могут обратиться в плюс, в реальной же жизни их разнесет колючим ледяным ветром прочь друг от друга.

Так и было. Они вроде бы были вместе, но ничто не могло не только преодолеть лежащую между ними пропасть, но хотя бы чуть-чуть сократить ее.

Но Александра все равно ждала новых встреч. Вместе с Дашей. Только девочка вдохновлялась предчувствием счастья и веселья, подарков и общения с человеком, так неожиданно вошедшим в ее жизнь, Саша же мечтала об уюте для дочери и отца, не допуская себя в ту схему, которая складывалась все более четко. И каждый раз волновалась, что что-то сорвется или не получится, и ничего не могла поделать с собственными сомнениями.

Сегодня к обычному ожиданию добавилось какое-то странное чувство тревоги. Предчувствие, комом перекрывающее горло, как при простуде, когда колкая боль разрывает внутренности, не позволяя нормально дышать.

Саша не находила этому объяснения. Вроде бы не было причин для беспокойства, в жизни не происходило ничего нового – привычный день, привычные дела, но что-то не вписывалось в рамки, в которых она давно существовала. Все началось еще утром, когда на работе Лена – соседка по кабинету – горестно вздохнула, взглянув на окно на перекошенные от ветра деревья.

– Совсем не похоже на весну.

Она поежилась, словно ураган доставал из-за окна, и пожаловалась:

– Терпеть не могу такую погоду. У отца все суставы ноют, как гляну на него – самой плакать хочется.

Девушка ждала какой-то реакции на свои слова, и Саша заставила себя спросить:

– Почему ноют?

Та мгновенно воодушевилась возможностью поговорить:

– Так это же обычное явление! Старые травмы или болячки при смене погоды всегда о себе напоминают. Папа уже несколько лет в такие дни с постели не встает. У него кроме артрита еще и неудачно сросшийся перелом на руке – вообще беда. Почти кричит иногда от боли – и лекарства не помогают.

Лена говорила что-то еще, но это утонуло в потоке собственных мыслей. После слов сотрудницы Саша воскресила в памяти тот день, когда отвозила мужчину домой и торопилась найти таблетки от головной боли. Что если ему и теперь плохо?

Прежде никак не могла решиться на то, чтобы звонить самой, всегда ждала его шагов, но сейчас не удержалась, и, когда волнение все же пересилило неловкость, набрала номер и выдохнула с облегчением, услышав уже ставший привычным скрежет его голоса.

– Я… просто хотела уточнить по поводу вечера… Все в силе?

– Да, я заеду около семи. Как обещал.

Больше ничего, но в этих словах Саше почудилось что-то незнакомое, не поддающееся объяснениям даже в собственном разуме. Простилась, с тоской понимая, как долго ждать вечера. И каким коротким он будет. Как всегда…

Она не вышла навстречу, позволив Даше самой встречать Дмитрия. Так было проще: девочка безмерно радовалась, ощущая себя в такие моменты взрослой, солидной дамой, которая уже готова принимать гостей. И вмешиваться в общение не хотелось: Саше все время казалось, что без нее им будет легче договориться, когда мужчина не станет отвлекаться ни на что, кроме дочери.

Кивнула темному силуэту в прихожей с ответ на приветствие и торопливо отвернулась, возвращаясь к приготовлению ужина.

Руки выполняли необходимую работу почти машинально, а сердце рвалось туда, откуда доносился звенящий детский голосок. Это важнее всего: маленькое солнышко, которое теперь может озарить не только ее жизнь.

– Мама! Дима такой забавный! – вбежавшая в кухню Даша рассмеялась. – Представляешь, он не заметил дверь в комнате. Почему-то врезался в стену.

Ее тряхнуло, и все страхи, гнездившиеся в сознании с самого утра, вернулись с новой силой. Саша метнулась в гостиную, на ходу замечая бесцветное лицо и стиснутые челюсти.

Опередившая ее дочка опять начала о чем-то болтать, но женщина не различала слов: смотрела, как Дмитрий пытается сфокусировать взгляд на ребенке и как у него это не получается.

А сухие, бескровные губы улыбались. Девочка видела именно эту улыбку, обращенную к ней, не замечая того, что было открыто матери: утопленную во взгляде боль.

– Солнышко, ты не хочешь немножко посмотреть мультфильмы? – Саша обхватила дочку за плечи, подталкивая к ее комнате. – Скоро будет ужин.

Даша замотала головой.

– Дима обещал поехать к морю! И в парк!

– В другой раз, родная… – она пыталась выдумать какую-то причину, которая оказалась бы весомой для ребенка, настроившегося на очередное приключение, но выходило плохо. – Я сегодня не смогу поехать, мне только что позвонили с работы, надо до утра доделать перевод…

Девочка насупилась и часто-часто заморгала, но