Невеста из мести - Елена Счастная

Она озиралась, не способная сейчас чувствовать магию и силу этого места, но и без этого понимая, что её ждёт. Но в следующий миг ведьма снова попыталась принять безразличный вид.

– Вас, ваша светлость, хлебом не корми, а дай уложить какую-нибудь ведьму, – ответила, явно бравируя и пытаясь уязвить. – Но смотрите, как бы вам всем от вашей задумки не стало хуже.

Герцог хмыкнул, прищурившись, и вдруг показалось, что в его словах и действиях тоже есть изрядная доля бравады и притворства. В очередной раз я задумалась над тем, что же он на самом деле чувствовал к Мадлин? Что его тянуло к ней? Ведь она вовсе не была стихийной ведьмой, как я, а значит, особые ощущения от контакта с ней не были такими острыми и подавляющими разум и волю. Стало быть, его тяга к ней, желание, а может, и что-то большее были гораздо более настоящими и искренними. А если это так, то его оставалось только пожалеть: он вынужден был сейчас принести в жертву жизнь той женщины, что была ему всё же дорога.

От тягостного молчания нас спасли Эрнан и Бьои, которые появились в Роще почти вслед за нами. Сын Анвиры зачарованно озирался, приоткрыв рот, и оставалось только догадываться, насколько волшебным выглядит это место в глазах ребёнка. Пока я расстилала на удивительным образом не засыпанной снегом траве плотное покрывало, чтобы уложить на него принца, Эрнан и Финнавар принялись за подготовку Мадлин к ритуалу.

– Верёвок не хватит надолго, – проговорил Дунфорт тихо, косясь на нас с Бьои и стараясь, чтобы малыш не услышал лишнего. – Тебе придётся держать её всеми силами, потому что я буду с Дальей. Нельзя позволить ей обратить на нас какие-то заклинания.

Принц кивнул, раз за разом окидывая ведьму спокойным взглядом. Похоже, его не пугала опасность вновь оказаться под действием насланного на него Мора. Это всё, чем могла сейчас навредить ему Мадлин. В остальном он был перед ней даже сильнее, чем мы с Финнаваром.

– Не тревожься, Финн. – Он упорно не желал соблюдать порядок взаимного обращения с братом. – Я сделаю всё, что в моих силах.

Принц скинул плащ и камзол, оставаясь в одном жилете поверх рубашки: и тут стало видно, что он действительно прекрасно сложен и по-воински развит ничуть не хуже Анвиры. Заметив мой слегка удивлённый взгляд, принц улыбнулся и подмигнул мне. Даже в такой ситуации он не терял присутствия духа.

– А мне не будет больно? – своим вопросом Бьои заставил вновь повернуться к нему.

– Нет, что вы, ваше высочество. Я постараюсь сделать так, что вы ничего не почувствуете.

Похоже, Мадлин услышала наш разговор и потому громко расхохоталась, однако никак не комментируя мои слова. Мальчик с удивлением покосился на неё, и я спешно отвлекла его: ни к чему малышу видеть всё, что сейчас творилось на жертвенном столе. В следующий миг к нам подошёл герцог и присел перед Бьои на корточки.

– Ну что, ваше высочество? – Он потрепал его по макушке. – Скоро вы будете совершенно здоровы. Сможете стать вином, как ваш отец, а после – королём. А эти прелестные леди помогут вам излечиться. И я, конечно, тоже.

Он мягко гладил мальчика по щекам и плечам, а тот моргал всё медленнее, всё тяжелее поднимались его веки раз от раза. Скоро Бьои накренился и опустил голову мне на колени. Я осторожно уложила спящего принца на покрывало.

Больше не в силах выдавить из себя ни слова, просто подошла к Мадлин и, стараясь не смотреть ей в глаза, сняла с неё ошейник. Ещё есть время, пока она вновь обретёт контроль над своими силами. А в случае с Бездной это будет происходить чуть дольше обычного. После повернулась к Финнавару, который уже стоял за моей спиной. Он подал мне кинжал, выпустив его рукоять из пальцев не без колебаний.

На миг померещилось, что это тот самый клинок с янтарной рукоятью, который я оставила в снегу неподалёку от того места, где разбилась карета во время нашей с Анвирой злосчастной прогулки. Но нет, он был совершенно другим. Острое лезвие разрезало кожу на запястьях легко. Она закапала с поднятых рук на жертвенный камень, на лицо Мадлин, которая пыталась увернуться, недовольно морщась и бранясь. Но её слов я не слышала, чувствуя, как всё сильнее меня окутывает подступающая со всех сторон тьма Бездны.

– Я приношу себя в жертву в этой Роще. Нет мне хода в Бездну, но я хочу увидеть её врата.

Скоро руки уже невозможно стало удерживать на весу. Я сначала оперлась на камень, а после поняла, что не могу стоять на ногах. Как только начала заваливаться в сторону, Финнавар поймал меня и отнёс на покрывало рядом с Бьои, который спал всё так же спокойно. Лицо герцога на миг показалось перед гаснущим взором. Он что-то сказал, а после прижался губами к моей окровавленной ладони – на его щеке остался багровый развод. Уже не в силах оставаться в этом мире, я обратилась внутрь себя, будто бы сворачиваясь улиткой. Раскинулась в стороны потоками собственной силы, коснулась растущей пропасти, которая вела в Бездну. Меня утягивало в неё, точно водоворотом. Но я знала, что не попаду туда совсем, потому что смерть моя – жертва. С другой стороны, внутри Бьои закручивался спиралью комок Мора, он так глубоко пустил щупальца, что края его найти было очень трудно, как и понять, можно ли его убрать совсем. Я протянула руку из последних сил и коснулась прохладной ладони мальчика.

– Держи её! – крикнули вдалеке.

Пасть Бездны расширилась, и удерживаться на её краю стало совсем тяжело. Тугие жгуты жадно протянулись в мою сторону, силясь утащить внутрь бесконечной утробы. Только тёплый свет, что исходил от Финнавара и от всей Рощи, с которой он сейчас был связан, удерживал меня на грани. Мадлин начала бороться. Это ощущалось яростными всплесками тьмы, всполохи которой всё чаще дотягивались до меня. Пытаясь, как во время приступа, что случился с принцем, окутать частицу Мора как можно плотнее нитями светлой силы, я потянула его, словно арканом, к себе. Он крепко держался за душу мальчика. Крик Бьои, такой жалобный, переполненный болью, на миг выбил меня из равновесия: нет, он не должен страдать!

Крепко удерживая сгусток недуга, я потянулась через связь с сестрой, которая ещё осталась между нами, к краю чёрной пучины, что поглотила её и никак не хотела отпускать.

– Не уходи, Далья, – прозвучал то ли шёпот Финнавара, то ли шорох ветвей в Роще. – Не уходи. Ты нужна Анвире. Ты нужна мне.

И вдруг невероятная лёгкость пронзила моё тело, которое я видела будто бы со стороны. Так явственно во мне был герцог, его магия, словно во время соития. Остро ощущалась его воля, все чувства, что он испытывал: жажда, страсть, тяга. Они обладали невероятно мощной силой, которая якорем удерживала меня в реальности. Но неизвестно было, на сколько её ещё хватит.

Я недолго наслаждалась этими пьянящими чувствами. Опрокинулась с края обрыва, утягивая Мор за собой. Он словно почуял лоно, из которого появился, и начал перетекать обратно, по капле освобождая Бьои. Я удерживала связь с ним и сопротивляющейся изо всех сил Мадлин, чувствуя, как непроглядная мгла наполняет меня и уходит, оставляя сухую оболочку. Снова.

Наконец весь Мор покинул принца. Мне не за что стало зацепиться в нём, ведь я не была лекаркой. Только чувствовала не подвластную никому стихию Бездны и смогла перенаправить её, а теперь перестала видеть Бьои особым взором. Зато видела Мадлин. И вдруг поняла, что можно сделать, чтобы попытаться спасти её, пусть ей это, возможно, и не было нужно. Всю силу, что направлял герцог в меня, чтобы поддержать жизнь в моём оставленном на время теле, я направила на то, чтобы оборвать связь ведьмы с Бездной. Пока та не утянула её в себя совсем.