Город убийц - Наталья Точильникова

— Ни хрена себе!

Эли хмыкнул.

— Что ты там еще спрашивал?

— О судьбе корабля РАТ, который захватили ваши линкоры.

— Это сверхмощные биопрограммеры плюс силовое поле. Живы твои друзья. Им делают коррекцию на Остиуме.

— Не добровольную.

— Ну, что поделаешь! Не можем же мы им позволить обстреливать наши пассажирские лайнеры. Захотят пройти через Сад — будем только рады.

— На Остиуме есть Психологический Центр?

— Зачем? На Остиуме есть Сад.

— А если что-то серьезное? Если восстановление личности, как тому махдийцу? Сада хватит?

— Сада хватит для того, чтобы сделать человека не опасным. Потом можно жить дома или в гостинице и гулять в Саду со своим психологом.

— На Мистрали также?

— Да, примерно. Но что-то серьезное у нас экзотика, так что одной прогулки обычно хватает.

— А, если человек не хочет?

— Есть психологическая служба. Есть полиция, если уж человек совсем не адекватен. У нас мало полицейских, но, ты знаешь, существуют.

— Эли, а Адам остался на Остиуме?

— Пока да. Но не думаю, что его будут пытаться убить. Гнались за тобой.

Мы получили багаж, взяли на ближайшей стоянке гравиплан и поднялись в воздух. Внизу лежали квадраты полей и лугов, и острова лесов, вдали синела горная цепь.

— Анри, мне только что скинули информацию от Бюро. Мы нашли твоего убийцу.

— И кто он?

— Он мертв. Но мы установим личность. Он пытался пройти через Сад.

— Его убили ваши люди?

— Нет. Он вошел в Сад, как только открыли портал, в районе шести утра, и ему почти сразу стало плохо. Несколько человек тут же бросились на помощь, усадили на скамью, послали за врачом и местным психологом. Там были Марго и Лиз. Лиз, конечно, сказала, что она тоже психолог и подошла совсем близко.

Я отчаянно посмотрел на него.

— Все в порядке, Анри, — быстро сказал он. — Все живы. Ну, кроме этой сволочи!

Я поразился столь немилосердному эпитету. На РЦС считается, что преступник — это больной человек, которого надо лечить, а не ненавидеть. Конечно, и на Тессе и Кратосе — это во многом так, по крайней мере, в среде психологов, но на РЦС доведено до логического конца.

Главное, выловить болезнь до появления таких неприятных и несвойственных человеку симптомов, вроде желания что-нибудь украсть, или не дай Бог, кого-то убить, и вовремя подкорректировать, и будет все совершенно отлично.

— Его убил Сад? — спросил я.

— Ну, что ты! Убить человека можно в одном единственном случае: если он конкретно сейчас собирается убить другого человека и его невозможно остановить никак иначе. Искусственный интеллект Сада об этом знает, наши же психологи программу писали.

Было так. У убийцы была система вроде мини-арбалета, спрятанная в манжете накидки. Он был одет, как гражданин РЦС, ну, знаешь наши широкие манжеты. Он увидел мою жену и решил, что она тоже неплохая цель. В манжете была спрятана отравленная игла. Все устройство пластиковое, игла деревянная, яды входная арка Сада не детектирует — ловит одни железки. И иглу не нашли.

Он начал поднимать руку, чтобы выстрелить в Лиз в упор, и система его отключила. Но, прежде, чем потерять сознание, он успел активировать спусковое устройство: игла вылетела, но попала ему в ногу. Не спасли.

— Он не мог притвориться, что ему плохо?

— Вряд ли. Ведь основной целью был ты. Видимо, подумал, что умирает, и решил выполнить хоть часть задания: навредить мне, — Эли вздохнул. — Я — дурак, надо было идти всем вместе.

— Неважно, — сказал я. — Все обошлось.

Новость уже появилась в топе. «Смерть в Саду Гостеприимства», — гласили заголовки. А через полчаса Дик Моррис уже слабо отбрехивался от журналистов на тему: «Почему это у нас можно пронести яд в Сад, и за что мы вам деньги платим?»

Габриэла оказалась таким же малоэтажным полупоселком, что и Остиум-Мистраль, только совершенно огромным. Она раскинулась по берегам озера у подножия гор. И цена на недвижимость определялась не расстоянием до центра, а расстоянием до озера, и была ему обратно пропорциональна. Особняк Кэри располагался не прямо на берегу, но пешком дойти можно, что свидетельствовало о принадлежности семьи к среднему классу.

Центра у столицы и вовсе не было, по крайней мере, я не нашел, точнее, у нее было много центров, но небоскребов габриэльцы не строили: даже офисы и промышленные предприятия были не выше пяти этажей и разбросаны по всему городу с небольшим увеличением плотности в сторону гор.

Договоры в основном заключались дистанционно, подписывались тоже, так что офисы были не особенно нужны: ну, на любителя. Предприятия, как правило, имели одного или несколько владельцев, которые на них и работали дизайнерами и инженерами: все остальное от штамповки и сборки до бухгалтерии было запрограммировано и механизировано.

И так же было устроено сельское хозяйство: фермер мог неделями не появляться на своих полях, ибо поля прекрасно справлялись без него, а он обсуждал с генетиками новые сорта яблок и пшеницы. Генетики, между прочим, не работали на его ферме, а были владельцами своей генетической фирмы, и он нанимал фирму скопом. Она, впрочем, могла состоять из одного человека.

— Аутсорсинг — выгоднее найма, — вдалбливал мне Эли азы экономики.

Можно было и совсем без сельского хозяйства. Заказываешь в магазине протеиновый брикет, и местный кузинер прямо на кухне за минуты превращает его во вполне приличное жаркое. Стоит копейки, но считается неприличным для среднего класса. Протеиновые брикеты — это для бедных студентов.

— Не ешь всякую гадость, Анри, — распекала меня Лиз. — Еле Эйлиаса отучили.

— Я только попробовать, — оправдывался я.

Так называемая «натуральная еда» была в пять раз дороже, но местное население считало, что в ней сохраняются некие особые ароматы с гор и платило, как милое. Хотя я, хоть вы меня убейте, не чувствовал разницы.

Мне выделили здоровую комнату с эркером и полукруглым балконом, выход на который был непосредственно из эркера. Первую неделю я страдал некоторой балконофобией, но Эли убедил меня, что по оперативным данным, все мои убийцы обезврежены, и я вернулся к вечерним балконным чаепитиям.

Под балконом располагался, понятно, сад, так что до калитки на улицу было еще метров двадцать. Там у забора была наша личная парковка наших личных гравипланов. Их было, собственно два: красный Марго и синий Эли. У Лиз в психологической службе было всего два присутственных дня в неделю, так что она брала любой свободный. А он почему-то всегда был. Я тоже брал любой в основном в выходные, чтобы не разучиться летать.