Прометей № 1 - Альманах Российский колокол

полезной работой – им предложили наметить для советской авиации цели для бомбежек нефтяных месторождений союзной с Гитлером Румынии.

Однако посол Криппс продолжал свою весьма похожую на саботаж многотрудную деятельность и 22 июля 1941 года во время личной встречи со Сталиным навязчиво предложил советскому лидеру все же взорвать совместными усилиями советские нефтяные промыслы на Кавказе (напомним, что на тот момент немцы еще не взяли Киев и увязли под Смоленском). Сталин все же сдержался и вежливо, но твердо сказал Криппсу, что если и возникнет такая необходимость, то советские специалисты сделают все сами.

При этом ни Криппс, ни даже глава «миссии 30» ничего не знали о том, что Командование британскими войсками на Ближнем и Среднем Востоке (British Middle East Command) и УСО в обход Черчилля подготовили свой собственный план ликвидации советских нефтяных месторождений в районе Баку. Для этого предполагалось тайно воздухом забросить в СССР группы специально подготовленных курдов, армян и грузин (т. е. антисоветских эмигрантов) из Ирака (Mission G R 16). Пика подготовка операции достигла в августе 1941 года, причем именно в это время советская разведка в одностороннем порядке передала англичанам информацию о немецкой агентуре в Иране, Турции и Афганистане.

Черчилль, в общем, был в курсе планов по разрушению советских нефтяных месторождений и даже возмущался в узком кругу «неуступчивостью» Сталина в данном вопросе. Он приказал военным держать наготове в Ираке 4–5 эскадрилий тяжелых бомбардировщиков для этих целей. При этом они получили «зеленый свет» на подавление советской ПВО в этом районе[335].

С другой стороны, предложение Черчилля перебросить на советско-германский фронт для обороны Кавказа одну-две британские дивизии с Ближнего Востока было отвергнуто английскими военными как «непрактичное».

После взятия немцами Киева в сентябре 1941 года англичане взялись за разработку планов уничтожения советских угольных шахт Донбасса. Лишь после того, как Красная Армия в ноябре 1941 года остановила вермахт в Донбассе и даже отбила Ростов-на-Дону, эти планы положили под сукно.

В конце июня 1941 году УСО рассматривало план формального сотрудничества с НКВД в деле координации пропаганды в оккупированных немцами славянских странах Восточной Европы, прежде всего, в Чехословакии. Но так как НКВД на берегах Темзы по-прежнему считали «исчадием ада», то план поначалу даже не довели до советских коллег. Однако в июне 1941 года в состав «миссии 30» все же откомандировали полковника инженерных войск Гиннеса как временного представителя УСО.

6 августа 1941 год вопрос о назначении постоянного и профессионально подготовленного представителя УСО в Москву обсуждали за обедом глава МИ 6 Стюарт Мензис и министр экономической войны Хью Далтон (ему подчинялось УСО). Сошлись на том, что сотрудничество с НКВД более полезно для самих англичан, чем для русских. Уже тогда была высказана успешно реализованная впоследствии идея о привлечении для работы в тылу немцев в Западной Европе, отобранных с помощью советской разведки коммунистов и антифашистов-эмигрантов. В обмен британцы забрасывали советских разведчиков (немецких коммунистов) в Германию с территории Англии.

Правда, Далтон не нашел ничего лучшего как назначить представителем УСО в СССР еще одного «ветерана» русских дел бригадира Джорджа Хилла. Хилл не только был ярым антикоммунистом[336], но и довольно красноречивым болтуном, написавшем даже две книги о своей борьбе против большевиков. Не удивительно, что до войны он одно время работал администратором в нескольких театрах и вернулся на службу в разведку в 1939 году в чине майора. Он преподавал в школе УСО (причем специализировался именно на подрыве объектов), где одним из его учеников был Ким Филби.

Но в Москве возражать и вспоминать былые грехи Хилла не стали и быстро дали ему разрешение на приезд в СССР, где Хилл стал представлять УСО как глава «миссии Сэм». Лихой шпион Хилл рисковать не стал и вместо опасного самолета прибыл в Советский Союз на корабле лишь в сентябре 1941 года. В этом же месяце было подписано соглашение о сотрудничестве с НКВД по координации пропаганды и саботажа в оккупированной немцами Европе. Реальные операции по заброске советских разведчиков в Европу с территории Великобритании начались лишь в 1942 году.

Уже в конце июня 1941 года чрез Архангельск в Москву прибыла передовая группа британской военной «миссии 30», состоявшая из 9 офицеров трех родов войск во главе с генералом Ноэлем Мейсоном-Макфарлейном (позднее глава «миссии 30»). Видимо причиной выбора именно Мейсона-Макфарлена (ранее планировался другой генерал – Джонсон) стало то, что тот участвовал в англо-афганской войне 1919–1920 года (Советская Россия тогда помогала Афганистану), а в 1937–1939 гг. служил военным атташе Великобритании в Берлине. Как и Хилл, бравый генерал, видимо, был не прочь приврать – согласно рассказу Макфарлейна своему биографу, он обдумывал возможность убить Гитлера из винтовки прямо из окна своего дома на Шарлоттенбургер-шоссе, что было вполне выполнимо. Якобы генерал сообщил план организации покушения на Гитлера в Лондон, но получил отказ.

Уже 28 июня 1941 года англичан приняли начальник генштаба РККА Г. К. Жуков и его заместитель, начальник ГРУ генерал-лейтенант Ф. И. Голиков. Вскоре Голикова отправили в Лондон в качестве главы советской военной миссии в Великобритании и США.

Сложно сказать, чем Мейсон-Макфарлейн мог помочь Жукову в плане боевого опыта – в 1939–1940 гг. генерал служил начальником разведки Британского экспедиционного корпуса во Франции, и весь его боевой опыт состоял лишь в позорной и поспешной эвакуации англичан из Дюнкерка (Мейсон-Макфарлейн отвечал при этом за правый фланг), да и то состоявшейся лишь по милости Гитлера, остановившего танки Гудериана.

Генерал Макфарлейн считался в британской армии человеком «эксцентричным», склонным к драматическим жестам (отсюда видимо и бестолковые прожекты по убийству «фюрера»). Прибыв в Москву, он торжественно обещал выучить русский язык, но слова своего, естественно, не сдержал. Справедливости ради надо сказать, что Мейсон-Макфарлейн очень просил не посылать его в СССР – мол, русские с учетом его биографии заподозрят в нем шпиона.

Остальной персонал «миссии 30» в Москву явно не торопился – некоторые офицеры добирались через Кейптаун и появились в Москве лишь в начале 1942 года. На тот момент у Красной Армии было куда как больше боевого опыта в сражениях с немцами (причем частично успешного), чем у «экспертов» из «миссии 30». А опыт у большинства офицеров «миссии 30» был все тот же – они участвовали в гражданской войне на территории России на стороне белых.

Главной задачей «миссии 30» определили содействие «русскому сопротивлению» – в Лондоне все еще полагали, что победа Германии очень близка. Второй по важности целью был сбор разведанных, причем как по немцам, так и по русским.