Недетские игры - Наталья Бульба

– Там сообщение для тебя.

Где – там, объяснять нужды не было.

Очередная команда на активацию, и в поле зрения появился кусок знакомого кабинета. Обрывок фразы, вряд ли относящейся ко мне, уж больно специфичными были выражения, и Шторм, там, на Орловском крейсере, тяжело опустился в кресло. Поерзал в нем, устраиваясь удобнее – я этому так и поверила! – проведя пальцем в том месте, где должны были быть знаменитые штормовские усы, посмотрел на меня.

– Хотел и на этот раз сыграть тебя втемную, да Ровер предостерег, что могу остаться без друга. Вот, решил не рисковать.

Дальше ему продолжать не стоило.

Довольно неплохо зная Славины методы работы, я вполне могла попробовать встать на его место и предположить, на что именно он замахнулся. Отсюда до плана его действий был всего шаг – принять, что Слава на это способен.

Я этот шаг сделала.

– Ты готова? – Горевски беззаботно крутил в руке бокал и загадочно улыбался.

Со стороны, в сумраке, расцвеченном лишь огненными мотыльками свечей, могло показаться, что соблазняет.

Лишь мы вдвоем знали, что случай был совсем не тот.

Хотелось ответить: «Нет», но вместо этого кивнула. К чему оттягивать неизбежное, если решение принято.

Слава оказался на высоте. Не имея всей информации, он предусмотрел практически все.

Единственная его промашка – Сои. О том, что та является дочерью Исхантеля, ему не было известно, пока эта догадка не возникла у меня. Но вот убедился он в родственной связи девушки с самаринянином раньше. Возможности его службы оказались лучше, чем у Вано.

Так из основного варианта, где он ловил дипломата на меня, я временно стала запасным, чтобы вновь вернуться в прежний статус.

Рисковать Сои было слишком даже для его неразборчивости в методах достижения поставленных перед собой целей.

Рисковать мною под видом Сои – как раз в его духе.

Похоже, этот момент он тоже в своих планах учитывал, потому и держался в тени, выставляя на первый план Воронова со своим СБ да Валанда с военной разведкой.

В использовании Ровера в подобном же качестве я была не столь уверена, но не исключала. Дружба – дружбой…

Хотя… когда речь шла о доверии, присутствие на Зерхане моего шефа было вполне объяснимо.

– Да ладно, – усмехнулся Валесантери, не упустив моих колебаний, – выкрутимся. Иштван будет с нами.

Оставалось только тяжело вздохнуть. Столько откровений за эти несколько дней…

После каждого задания мне приходилось заново учиться жить мирно. Что будет после этого, я предпочитала даже не думать.

Мысли прошли фоном. Поздно жалеть себя, когда пришла пора действовать.

Подмигнув с ухмылкой Горевски, дала команду на сброс данных. Если Шторм оказался прав в своих расчетах, то времени, чтобы закончить ужин, у нас было немного.

– За нас? – Я подняла свой бокал.

– За тебя! – качнул он головой. – Работать с тобой одно удовольствие…

Фыркнула, представляя, как все происходящее могло выглядеть с его стороны.

Не так уж и кошмарно, если не судить предвзято. Все свои выводы я делала практически на пустом месте. Больше способность замечать нюансы да интуиция, чем выверенный анализ. Ошибки были неизбежны, но ни одна из них не стала фатальной.

Но этот стиль общения не предусматривал подобных оценок.

Проведя кончиком языка по кромке бокала, невинно поинтересовалась:

– Тебя умиляла моя наивность?

Валесантери пришлось на мгновение опустить ресницы, пряча за ними вспыхнувший азарт.

– Еще бы! Было весело наблюдать, как парни заблуждаются на твой счет. Даже Виктор, на что имел все данные, но и тот попался в ловушку, поиграл во флирт.

Взглянув с хитринкой, пригубила вино.

– Баба есть баба?

– Скорее, – все с той же едва заметной усмешкой поправил он меня, – СБ есть СБ! А еще и разведка за спиной… – Закончил неожиданно серьезно: – Сожрут его за эту операцию. Не один полковник, так другой.

С Вороновым я не была знакома, могла только поверить Валесантери на слово, а вот от Шторма чего-то подобного вполне ожидала.

Облажался Шаевский с Валандом, не распознал в нем вовремя особый отдел, потому и вынужден был передать главенство. Слава таких оплошностей своим волкодавам не прощал. Не самый главный пласт его игры, но сам факт для него являлся принципиальным.

Противостояние… На кону тысячи жизней, но они все равно продолжали тянуть одеяло каждый на себя.

Это было не мое дело. Разберутся. Нам предстояла опасная авантюра, как раз в духе Горевски. Грех от такого отказываться.

– У меня уже есть планы на его счет, – загадочно протянула я, вызвав его явную заинтересованность. Томить не стала. – Хочу предложить Роверу забрать Виктора к нам.

Не подними мой визави этот вопрос сам, предпочла бы не затрагивать его сейчас, но… эта операция протянула между нами невидимые глазу нити. Все закончится, а они останутся. И с этим ничего не поделаешь.

Раньше говорили: «Мы стояли плечом к плечу».

Улыбка Валесантери была кривой.

– Шторм будет в ярости, но согласится. – Подумал, смешливо хмыкнул. – И даже Воронова уговорит отдать. Лишь бы ты его простила.

Грозно сдвинув брови, надменно полюбопытствовала:

– Считаешь, что мне этого будет достаточно?!

Тот, рассмеявшись, откинулся на спинку стула.

– Пригласишь на развлечение?

Хотела ему ответить, но не получилось. Два сообщения, одно за другим, пришли не на комм, а на полевой интерфейс.

Сначала от Ромшеза: «Принято. Перехват», затем от шефа: «Не отступать и не сдаваться», – девиз маршалов.

От Валанда ничего не было.

Хотелось бы мне знать, что это значило.

Думать было поздно.

Тряхнув головой – так казалось легче избавиться от всего, что не имело отношения к настоящему, сделала еще один глоток и отставила бокал.

– Началось!

Тот не торопясь продолжал смаковать вино.

– Минут двадцать у нас еще есть.

– Хочешь сказать, что еще успеешь поведать, как ты попал в загребущие Славины руки? – от язвительности я не удержалась.

Валесантери, избавившись от бокала, наклонился над столом.

– Почему бы и нет! – Вышло очень интимно. Из нас получилась бы неплохая пара… напарников. Откинувшись опять на спинку стула и сложив руки на груди, начал рассказ. Лицо одухотворенно-спокойное, а в глазах плясали чертенята, заставляя насторожиться. – Жили-были четыре друга. Аджи Горевски, Эдмон Мирайя, Владимир Шторм и… Люсий Лазовски.