Пятый свидетель - Майкл Коннелли

Поставив бокал обратно на стол, она наклонилась и поцеловала меня в щеку, после чего ушла. Некоторое время я сидел и размышлял. Быть может, этот последний поцелуй спас мне жизнь, пришло мне в голову.

32

На сей раз судья Перри сидел за своим столом. Было пять минут десятого утра среды, и мы собрались у него в кабинете вместе с Андреа Фриман и судебной стенографисткой. Прежде чем возобновить заседание, судья согласился по просьбе Фриман провести еще одно внепубличное совещание. Подождав, пока мы рассядемся, и удостоверившись, что пальцы протоколистки занесены над клавишами стенотипа, Перри сказал:

— Итак, ведется протокол совещания в рамках дела «Калифорния против Треммел». Мисс Фриман, о проведении этого совещания при закрытых дверях попросили вы. Надеюсь, вы не собираетесь сообщить мне, что вам требуется еще время, чтобы разобраться с федеральным целевым письмом.

Фриман сдвинулась на край стула.

— Отнюдь, ваша честь. Здесь не в чем разбираться. Вопрос был досконально изучен, и то, что происходит, вызвало у меня большое беспокойство. Из того, что я узнала, явственно следует, что мистер Холлер пытается столкнуть процесс с рельсов с помощью сюжетов, очевидно не имеющих отношения к делу, причем предпринимает свои попытки на глазах жюри.

Я откашлялся, чтобы возразить, но судья меня опередил:

— Во время предварительного обсуждения мы приняли решение относительно вопроса о вине третьего лица, мисс Фриман. Я разрешил защите довести эту побочную линию до конца. Вам следует изложить что-либо более основательное. Тот факт, что вы не желаете, чтобы мистер Холлер занимался целевым письмом, еще не означает, что оно не имеет отношения к делу.

— Это я понимаю, судья. Но какое…

— Прошу меня простить, — вклинился я. — Можно мне вставить слово? Я бы хотел воспользоваться случаем, чтобы ответить на инсинуацию о том, будто я стараюсь…

— Дайте мисс Фриман закончить, и вы получите достаточно времени, чтобы высказаться, мистер Холлер. Обещаю. Итак, мисс Фриман?

— Благодарю, ваша честь. Что я хочу сказать, так это то, что федеральное целевое письмо в сущности ничего не значит. Оно является уведомлением о вероятности расследования. Это не обвинение. Это даже не заявление. Оно вовсе не означает, что тот или иной федеральный орган нашел или предполагает нечто найти. Это просто средство, с помощью которого федералы предупреждают: «Эй, мы кое-что слышали и собираемся это проверить». Но мистер Холлер, потрясая им перед лицами присяжных, пытается превратить его в знак беды и переключить их внимание на некое лицо, даже не участвующее в процессе. Здесь происходит суд над Лайзой Треммел, и вся эта ерунда с федеральными целевыми письмами не имеет даже отдаленного отношения к существу дела. Я бы просила, чтобы вы отменили свое разрешение мистеру Холлеру продолжать допрос детектива Керлена в отношении этого письма.

Судья сидел, откинувшись на спинку кресла, упершись локтями в подлокотники и соединив пальцы на груди пирамидкой. Развернувшись на вращающемся кресле в мою сторону, он сделал знак: наконец наступил мой черед.

— Судья, будь я на вашем месте, думаю, я бы спросил советника, раз она утверждает, что досконально изучила письмо и его происхождение, действует ли сейчас в южной Калифорнии федеральное Большое жюри, изучающее вопрос о мошенничествах в ипотечной сфере. А потом я бы спросил, каким образом она пришла к заключению, что федеральное целевое письмо «в сущности ничего не значит». Потому что, мне кажется, суд подталкивают к не слишком точной оценке того, что значит подобное письмо и какое влияние оно может оказать на данное дело.

Судья развернул кресло в сторону Фриман и, отсоединив от «пирамидки» один палец, указал им на нее:

— Что скажете, мисс Фриман? Большое жюри действует?

— Судья, вы ставите меня в неловкое положение. Большое жюри работает тайно и…

— Бросьте, мисс Фриман, здесь только свои, — сурово сказал Перри. — Так действует или нет?

Поколебавшись немного, она кивнула:

— Да, Большое жюри работает, ваша честь, но оно не выслушивало никаких показаний относительно Луиса Оппарицио. Как я уже сказала, целевое письмо есть не более чем уведомление о вероятности расследования. Все это слухи, судья, и ничто не свидетельствует о том, что этот сюжет может хоть каким-то образом быть включен в настоящий процесс. Хоть письмо и подписано прокурором Соединенных Штатов по нашему округу, на самом деле его автором является агент секретной службы министерства финансов, который проводит расследование. Этот агент сидит сейчас в моем кабинете. Если суд пожелает, я могу вызвать его, он будет здесь через десять минут и повторит вам то, что я только что сказала: все это дымовая завеса со стороны мистера Холлера. В момент смерти мистера Бондуранта никакого активного следствия еще не велось, и никакой связи между ним и Оппарицио не было установлено. Это было просто предупредительное письмо.

А вот тут она допустила ошибку. Сообщив, что Васкес, агент секретной службы, который написал письмо, находится непосредственно в этом здании, Фриман поставила судью в трудное положение. Зная, что агент в пределах близкой досягаемости, Перри уже не мог с легкостью отмахнуться от ее предложения. Не дав судье ответить, я вклинился в разговор:

— Судья Перри? Поскольку советник говорит, что федеральный агент, написавший письмо, находится прямо здесь, в здании суда, почему бы ей не вызвать его в качестве свидетеля, чтобы он мог опровергнуть все, что мне, быть может, удастся вытянуть из детектива Керлена при перекрестном допросе. Если мисс Фриман так уверена, что агент подтвердит, будто целевое письмо «в сущности ничего не значит», то пусть он так и скажет об этом присяжным. Пусть он сдует меня, как пену с поверхности воды. Я лишь хочу напомнить суду, что мы уже замочили ноги в этой воде. Вчера я задал Керлену вопрос о письме. Нельзя просто сделать вид, будто этого не было, и больше не упоминать о нем или сказать присяжным, чтобы они стерли это упоминание из своей памяти… это более пагубно скажется на нашем общем деле, чем если мы выясним вопрос до конца.

Перри не колебался ни секунды.

— В этом я склонен согласиться с вами, мистер Холлер. Мне не нравится идея оставить присяжных всю ночь гадать об этом таинственном письме, а утром выдернуть ковер у них из-под ног.

— Ваша честь, — быстро вступила Фриман, — можно мне сказать еще несколько слов?

— Нет, не вижу в этом необходимости. Пора заканчивать попусту тратить время, нужно продолжать процесс.

— Но, ваша честь, есть еще один неотложный вопрос, который суд не принял во внимание.

Судья выглядел раздраженным.

— Ну, что там еще, мисс Фриман? Мое терпение на исходе.

— Разрешение давать показания по поводу целевого письма, направленного против ключевого свидетеля защиты, может осложнить для этого свидетеля предыдущее решение не прибегать к Пятой поправке. Луис Оппарицио и его адвокат могут пересмотреть это решение, поскольку целевое письмо будет обнародовано и вынесено на публичное обсуждение. Таким образом, мистер Холлер, вероятно, создает ситуацию, в результате которой его ключевой свидетель, или, если хотите, подставное лицо, в конце концов откажется давать показания. Я хочу, чтобы это было сейчас же занесено в протокол; если мистеру Холлеру угодно играть в эту игру, он должен отдавать себе отчет в последствиях. Когда Оппарицио на следующей неделе решит, что в его интересах не давать показания, и потребует новых слушаний о вызове в суд, пусть защита не начинает лить слезы, умоляя суд о пересмотре. Никаких пересмотров, судья.