Завоевание - Джуд Деверо

— А следующая строка про нас с тобой: «А единственный с красным союз заключит…"

Он усмехнулся, но его взгляд, обращенный к ней, был серьезным.

— Полагаю, «красное» олицетворяешь ты, следовательно, роль «единственного» отводится мне. Но это, пока что, не соответствует истине, если тут подразумевается «единственный» отпрыск фамилии Говардов. А как звучит самая последняя строчка?

— «Тогда ты узнаешь…"

— Что узнаешь?

Зарид ответила не сразу.

— Энн и Лиана думают, это значит, что мы узнаем, кто является законным наследником спорных владений. — Она не смотрела в его сторону. Если все решится в пользу ее брата, то произойдет в ущерб мужу. Это вовсе не означало, что она претендовала на роль хозяйки этого прекрасного замка, но ни в коем случае не хотела, чтобы Тирль остался ни с чем. С другой стороны, ей было бы обидно, если бы братья потеряли то, что, возможно, по справедливости принадлежит им.

На ее лице отражались такое смятение и борьба чувств, что Тирль без труда догадался, о чем она думает.

— Эго тот случай, когда очень сложно сделать правильный выбор, не так ли? — Однако он не собирался признаваться, что даже рад видеть ее в таком затруднительном положении. Ведь еще несколько месяцев тому назад она приняла бы сторону своей семьи, не испытывая при этом ни малейших угрызении совести, а мужчина, который был ее мужем, и его интересы отошли бы на второй план. А если бы такое положение вещей его не устроило, он мог катиться ко всем чертям. А теперь это стало для нее мучительной дилеммой — необходимость решать, кто же ей все-таки дороже. И Тирль был этим чрезвычайно доволен.

Он еще ближе привлек Зарид к себе и крепко прижал к груди.

— Не тревожься, любовь моя. Придет время; и ты отбросишь все сомнения и поступишь так, как подскажет тебе совесть.

Она издала негодующий возглас.

— Не учи меня жить! Я и без тебя разберусь, что хорошо, а что плохо. Я сама знаю, что нужно делать, и кто должен… — Словесный поток прервался, потому что Тирль закрыл ей рот поцелуем. Он продолжал целовать ее, когда дверь комнаты резко распахнулась, и на пороге появились четверо доверенных слуг. То, что предстало взору, потрясло их до глубины души. Со стороны эта пикантная ситуация выглядела так, как будто брат господина осыпает пылкими поцелуями молоденького мальчишку. Они ведь не видели ничего, кроме коротких кудрей Зарид, все остальное было скрыто под покрывалом. Увидев выражение их лиц, Тирль начал что-то лепетать в свое оправдание, но слова застревали у него в горле. Он не мог представить им свою жену — женщину из семьи Перегринов, но испытывал огромное искушение отшвырнуть прочь этот треклятый кусок материи, чтобы покончить с досадным недоразумением и доказать всем, что он никакой не извращенец и время в постели проводит исключительно с особами противоположного пола.

Впервые в жизни Зарид стала свидетельницей того, что ее муж не нашелся, что сказать, находясь в щекотливом положении. Он как будто язык проглотил. И он не заслужил, чтобы его выручали. Она даже и не подумает рассеивать заблуждение этих болванов. Наоборот, стоит даже немного подлить масла в огонь, чтобы было интереснее.

— Милорд, — сказала она нарочито грубым голосом, обращаясь к Тирлю, — не забудьте, что вы пообещали купить мне доспехи за мои… за мои услуги. — Она кивнула на постель.

Он так посмотрел на нее, как будто хотел испепелить взглядом, в то время как слуги топтались у дверей, смущенно покашливая. Тирль поднял на них глаза.

— Какого черта вам здесь надо?! — рявкнул он.

— Леди Жанна зовет вас. Вашему брату осталось жить считанные минуты.

Зарид воздержалась от комментариев, когда Тирль вскочил с постели и начал быстро натягивать на себя одежду. В загадке говорилось, что, когда «красное» заключит союз с «единственным», истина откроется им. Если брат ее мужа скончается, Тирль останется последним из Говардов.

Одевшись, Тирль повернулся к ней.

— Оставайся здесь. Не смей выходить из комнаты. Ты выполнишь приказ, или оставить охрану, чтобы за тобой присмотрели? Так как, могу я положиться на твою честность?

У Зарид, слава Богу, хватало ума, чтобы сообразить, что может случиться, если до Оливера Говарда дойдет молва о том, что она здесь Пока этот человек жив, он будет сгорать от ненависти к любому Перегрину, с которым ему приходится дышать одним воздухом — Я останусь здесь, — пообещала она, не обращая внимания на многозначительные взгляды, которыми обменивались мужчины за спиной Тирля. Когда-нибудь они узнают правду, но — всему свое время.

Тирль наклонился было поцеловать ее, но тут же спохватился, вспомнив, что они не одни.

— Я рассчитываю на то, что ты сдержишь слово, — напомнил он и поспешно вышел из комнаты.

Оставшись одна. Зарид удобно устроилась среди подушек и огляделась по сторонам. Эта комната была частью того, ради чего сражались и погасали члены ее семьи, того, за что Говарды и Перегрины убивают друг друга.

Она перевернулась на живот и закрыла глаза. Муж простил ее, а все остальное не имеет никакого значения. Мгновение спустя Зарид погрузилась в глубокий сон.

Поначалу Зарид не могла сообразить, что же разбудило ее. Эго не был какой-то посторонний шум, поскольку, проснувшись, она абсолютно ничего не слышала. Была глубокая ночь, в комнате царила кромешная тьма. Оглядевшись вокруг, Зарид не заметила ничего подозрительного. Глаза опять начали было закрываться, но в следующую секунду она подскочила, будто ужаленная, и села, судорожно прижимая к себе одеяло.

В ногах постели стояла женщина. Это была очень миловидная старушка, одетая в простенькое платьице, очень похожее на те, которые, как смутно припоминала Зарид, носила ее мать. Женщина с любопытством разглядывала Зарид, а потом очень дружелюбно улыбнулась.

И ничего не мешало бы Зарид послать ответную улыбку гостье, за исключением одного обстоятельства: женщина была прозрачной.

Сквозь старушкино платье и тело Зарид явственно различала находившуюся за ней дверь комнаты и гобелен, висевший слева от двери.

Зарид еще крепче прижала одеяло к груди и начала молиться про себя.

Улыбка женщины потухла. Она, казалось, была слегка огорчена тем, что вызывает у Зарид такой панический ужас. Она отошла от кровати и направилась к двери. У порога она немного помедлила и сделала Зарид знак следовать за ней. Потом начала просачиваться сквозь дубовые двери и исчезла.

На Зарид словно напал столбняк. Она не в силах была даже пошевелиться. Впрочем, она и не собиралась двигаться с места. Ведь может статься, что после этого ей никогда больше не суждено снова вернуться в свою постель.

Тело Зарид начала сотрясать крупная дрожь, когда женщина снова появилась у кровати. На ее лице было написано умоляющее выражение, и она снова жестом пригласила девушку последовать за ней.