Роковой подарок жениха - Наталья Солнцева

Эрик кашлянул. Он ведь тоже называл ее Маняшей. Остолоп!

– Как ты здесь оказалась?

– Меня привез охранник. Николай Порфирьевич велел называть его Олегом. Вряд ли это его настоящее имя.

– Почему ты так думаешь?

Он перестал обращаться к ней на «вы». Ее заплаканное лицо, несчастный вид и застывший в глазах страх смягчили сердце Эрика.

– Николай Порфирьевич обставлял все с такой секретностью, что я заподозрила неладное. Только из-за тебя он бы не стал затевать подобных сложностей. Он боялся отпускать меня в большой город… я видела, чего ему стоил мой переезд. Он замучил меня подробными инструкциями, что делать, как себя вести… куда ходить, куда не ходить, что можно, чего нельзя… Боже мой! Доходило до истерики… моей, разумеется… Я чуть ли не наизусть зазубрила биографию Ульяны, выучила ее привычки, ее манеру говорить, одеваться… Безумие какое-то!

– Бояринов свел вас?

– Да, буквально на пару дней. Запер в номере московской гостиницы и приказал «поменяться образами». Так и выразился! Для меня с детства его слово было законом. Я не смела задавать ему вопросов…

– А Ульяна?

– Она была слишком подавлена смертью матери. По-моему, она делала все на автомате, как зомби. Я ее понимала… Сама пережила смерть тети Кати, самого близкого мне человека…

Эрик знал, о ком говорит Маняша, – о погибшей жене Бояринова.

– Охранник должен был жить с тобой?

Она улыбнулась сквозь слезы.

– Ты ревнуешь?

Эрик отвел глаза и мотнул головой. Конечно, его снедала ревность. Даже в таких напряженных обстоятельствах.

– Он поселился в доме напротив, – объяснила Маняша. – Снял квартиру с окнами во двор, и оттуда глаз с меня не спускал. А когда я куда-то шла или ехала, сопровождал меня пешком или на машине, но так, чтобы никому не пришло на ум связать его со мной. Он не имел права приходить ко мне, только в исключительном случае. Ульяна ведь не нуждалась в услугах телохранителя, это могло вызвать кривотолки…

– Какая у него марка автомобиля?

– «Ниссан»… черного цвета… Он парковал машину в соседнем дворе, чтобы та всегда была под рукой. Я могла звонить Олегу при необходимости, но старалась не делать этого. Он тоже не звонил мне без особой нужды.

– У тебя есть его номер?

– Да, записан в мобильном…

– Можешь связаться с ним сейчас же?

– Нет… – удрученно вымолвила Маняша. – Он сказал, чтобы я забыла о его существовании.

– Как это? Дай сюда телефон!

– Он в сумочке, в боковом кармашке… Возьми сам…

Мокрая сумка висела на спинке стула возле печки – сохла. Там же висела шерстяная кофта гостьи, под стулом стояли ее туфли. Эрик достал мобильник и вопросительно уставился на Маняшу.

– Номер Олега зашифрован буквой «Т»…

– Конспираторы! – пыхтел полицейский. – Пароли и явки у вас тоже предусмотрены?

– Ты мне не веришь? – обиделась она.

Он несколько раз набрал номер некого «Т», неизменно получая ответ об отсутствии связи с абонентом.

– Откуда мне знать, что это его номер? – разозлился Эрик.

Маняша пожала плечами, укутанными пледом:

– Это номер, по которому я звонила Олегу. Буква «Т» означает…

– Телохранитель! Я понял, не дурак! Ну, и где этот чертов «Т»?

– Я же рассказываю…

– Ладно, извини…

– Вчера вечером Олег явился и начал трезвонить в мою дверь. Я испугалась! Спросила, в чем дело. Он вошел, велел мне собираться в дорогу, взять только документы и деньги, какие есть. Объяснил, что ему позвонил Николай Порфирьевич и попросил срочно перевезти меня на частную квартиру, пока он решит, как быть дальше. Я и раньше чувствовала, что дело нечисто, а тут совсем растерялась. Ехать с ним, не ехать? Однако поехала. Куда мне было деваться? Прошлую ночь и половину сегодняшнего дня мы просидели в грязной хрущевке… Олег выходил в кухню, с кем-то говорил по телефону, я пыталась подслушивать, но без толку. После обеда он заявил, что надо возвращаться в Суздаль. Мы сели в машину, и вот я здесь…

– Почему ты не удостоверилась, что он выполняет указания Бояринова?

– Я хотела, но Олег запретил до поры пользоваться мобильником и забрал его себе. Мол, так будет безопаснее.

– Как же телефон оказался у тебя в сумочке?

– Олег мне его отдал – сегодня, когда уезжал… Сказал, что он свою задачу выполнил, и теперь я могу поступать, как считаю нужным. Я, мол, сама за себя теперь отвечаю… А ему с ментами пересекаться не резон! О нем приказал забыть.

– Ты хоть номер его машины запомнила?

– Угу, – кивнула Маняша. – И в блокнот записала. Как чувствовала, что понадобится. Возьми в кармане кофты…

Он достал маленькую записную книжку и подал ей. Она вырвала листок, протянула Эрику.

– Московский номер…

В комнату через открытые окна доносились звуки льющейся в бочку воды, ветки жасмина ударялись о столбы навеса над крыльцом.

– Странно, что он не отвез тебя домой…

Маняша плотнее закуталась: ее била мелкая дрожь. Опять стало зябко, тревожно.

– Мы приехали в Суздаль поздно вечером, – промямлила она. – Шел дождь, темнотища… Олег купил мне по дороге непромокаемый плащ и спросил, нет ли у меня знакомых в городе, которые пустили бы переночевать. Я сказала, что нет. Это правда! Он отказался везти меня домой, сославшись на какое-то неведомое обстоятельство… Мол, домой мне нельзя ни под каким видом. По крайней мере, пару дней надо пересидеть в безопасном месте…

«Это неведомое обстоятельство – смерть Бояринова, – догадался Эрик. – Телохранитель понял, что вляпался, и сбежал!»

– Я вспомнила о тебе. Ты же давал мне адрес… Олег привез меня на твою улицу, выпустил из машины, отдал мобильник и сказал: «Сама выпутывайся, я умываю руки! Хозяину не звони, он тебе не ответит. Только засветишься! Обо мне никому ни слова. Я из-за тебя за решетку не собираюсь!» Я еще больше испугалась… в голове звон, в глазах туман… не помню, как добрела до твоего дома. Вижу, одно окошко светится. Ты говорил, что у вас нет собаки и два входа. Я заглянула в окно – там твои родители спать укладываются… Не беспокоить же их? Да и боязно… Решила на твою половину идти, дверь подергала – заперто. Я поскреблась, постучалась осторожно… Тишина. Подумала, что ты или уснул крепко, или с работы еще не пришел. Решила ждать… Замерзла, продрогла, страху натерпелась! Давай в твои окошки стукать. Опять ничего! Плачу от досады. Приготовилась уже в саду ночевать, под навесом, там, где бревна сложены… Ноги промокли, зуб на зуб не попадает, совсем худо мне… Тут слышу, идет кто-то! Неужто ты?

Эрик слушал со смешанным чувством жалости и недоверия. В принципе, история Маняши не особо расходилась с историей Ульяны. Но если они сговорились, то заранее придумали себе оправдание… Позвонить москвичам, что ли? Может, Астра с Матвеем быстрей разберутся в этой чертовщине?