Операция "Эйва" или новые злоключения Ло'ака. - Алексей Герасимов

янтарную жидкость, с упоением описывал свои ощущения. Кири обеспокоено поглядывала в сторону пустеющей бутылки и после пятой порции алкоголя, исчезнувшего в новом теле парня, решилась озвучить тревожащие ее подозрения.

— Обезьян! А ты не слишком частишь с выпивкой?

— Да разве это объемы? — заплетающимся языком ответил тот, — Я с Нормом такую бутыл*ИК*очку на раз осушал!

— А ты не думал, что осушал ее ты в человеческом теле? — подключилась к опросу Са’ра. — А сейчас на тебе новая шкурка!

— Так теперь мое тело *ИК* на порядок сильнее! — ответил Паук и рухнул на траву, закатывая глаза.

— Пиздец! — высказал общее мнение маленькой компании Ло’ак. — Прошу прощения у дам за мой на'вийский. И что будем делать? Если тренер узнает, то нам…

— Тренер уже все знает! — раздался громогласный голос, и сквозь ивовые листья протиснулось тело рекома, над браслеткомом которого маячил обеспокоенный образ Норма. — Не кипятись, Спелман! Показатели у него, видите ли, критические! Спасать его нужно! Вот он! В целости и сохранности. Проспиртован не хуже бабочек в твоей коллекции. Ты бы запирал свой винный шкаф от греха подальше!

Проекция Норма повернулась к кому-то, кого не было видно остальным, и погрозила кулаком. На фоне слышались жалостливые оправдания Паука, которого, по всей видимости, вынули из капсулы нейросвязи и, судя по разгневанному лицу ученого, теперь нескоро поместят обратно. Куоритч тяжелым взглядом обвел замершую компашку и, молча подняв бессознательный аватар, закинул его к себе на плечо.

— Все на выход! — донеслось от выбирающейся из-под кроны спины тренера. — Нам уже пора выдвигаться на станцию. Ло’ак и Са’ра, в понедельник после занятий жду обоих на стадионе. Вы знаете, что вам предстоит.

Даже та небольшая порция хмеля, что успела выпить молодежь, мгновенно выветрилась в мрачном предчувствии будущего наказания.

— Ну, Майлз… Ну, погоди! — зло прошипела Са’ра и, повернувшись к Ло’аку, предложила, — Переходи на сторону зла, Ло! У нас есть печеньки и плюшки! И мне понадобится помощь в их болезненной раздаче кое-кому!

Эйва откровенно, неприкрыто и очень громко хохотала, не боясь быть услышанной. Как бы хорошо она не просчитывала все возможные варианты событий, ушастая неопределенность непременно находила способы поломать все ее точные расчеты. А ведь существовать в предсказуемом мире ей уже давно надоело. Точно знать наперед, что, где и когда произойдет то или иное событие для кого-то, возможно, служит основой спокойного существования. Но для Великой Матери эта угрюмая, выбирающаяся из-под ивы компашка, подобно глотку свежего воздуха, приносила в ее всемогущий пресноватый быт перчинки неизвестности, украшающий повседневное блюдо под названием жизнь.

Часть 12. Плевать я хотел на чёрные полосы в жизни... буду их белить. (с) Ло’ак

Эйва могла наблюдать бесконечно за тремя вещами. Как ежегодно мигрируют тулкуны, ее самые совершенные создания в океане, как на небе родной планеты сменяют друг друга спутники Полифема, и как парочка ее подопечных отрабатывает на стадионе свои очередные провинности. Скорее всего молодые ньюна’ви не оценивали подобный способ наказания с точки зрения развития собственных физических возможностей. Представители нового поколения не догадывались о необходимости в постоянном движении, которая была основой самой жизни для их предков. Законы природы просты, но при этом могут показаться жестокими. Слабость не является двигателем эволюции, а мозг предназначен нивелировать отставание в силе и ловкости. Человечество по-своему извратило эти понятия, заставив разум обойти физиологию, заменив ее технологическими аксессуарами. Что и говорить, но у ньюна’вишного образа жизни, помимо плюсов, были и минусы. И самый главный из них – малоподвижный образ жизни, вынуждающий Эйву вносить коррективы в программы физической подготовки и искусственно ограничивать восприятие ее народом технологического прогресса.

На подсвеченной софитами школьной спортивной арене звучало нечто, отдаленно напоминающее смесь из криков стаи пролемуров, брачного зова австрапеда и застрявшего в болоте стурмбиста. Две одинокие, синие (в прямом смысле) фигуры в очередной раз отрабатывали наказание от Куоритча в привычном для бывшего полковника ключе. Если бы этот звук услышал Джейк, то наверняка бы вспомнил свое армейское