Мечта светлой тьмы - Валентина Савенко

В душе разлилось приятное тепло, мне стало уютно и радостно. Считать кого-то своей семьей и быть частью этой семьи на самом деле — очень разные вещи.

— Хорошо! — сдалась я.

Если они за меня готовы перевернуть мир, я не могу сдаться. Целитель я или кто? Темный, с тьмой и светом, но целитель. С мечтой обнять тех, кто борется за меня, не отступая ни на дюйм!

Кто и чем должен заняться, чтобы ритуал начался до того, как я передумаю, распределили быстро. Эрик очищал огнем пол от снега и льда. Ханк с чертежной точностью наносил линии. Натан рисовал руны. Чад расставлял свечи по углам многоугольника и вокруг колодца. Шеридан крепил на стенах зала защитные артефакты. Пару раз выглянул из арки вниз — Делла и ее компаньонка остались внизу с подлеченным целителями Ремом. Второго охранника врачи обратно в горы не пустили. Тьма, недовольная тем, что ее рюкзак переставили к стене, сердито жевала лямку. Мстила. Но ко мне не пыталась подойти. Умница моя!

Суть ритуала, который мы собирались провести, по словам колдуна, была проста: меня к колодцу привязало посмертное проклятие. Снять такое практически невозможно, что мы и не собирались делать, а вот растянуть его на двоих вполне. Если получится, наличие лишнего человека в проклятии сделает его плетение уязвимым, и магия источника его попросту уничтожит.

В теории. На практике в лучшем случае моего помощника заточит в колодец. В худшем он погибнет.

— Начали? — Эрик подошел к колодцу, встал между ним и линией свечей.

Щелчком зажег их. Улыбнулся мне и, взяв в одну руку листок со словами заклинания, а в другую — тонкий стилет, дождался, когда ребята отступят к аркам, под защиту артефактов, и начал читать.

Слова на незнакомом языке звучали музыкой. Казалось, они плывут по залу волнами, заставляя вспыхивать свечи по углам многоугольника, золотом струясь по линиям, паутиной оплетая меня и Эрика.

Грифон громко выкрикнул какое-то слово, полоснул себя кинжалом по запястью и протянул мне руку.

Я потянулась навстречу, ощущение липкой сети усилилось. Появились запахи: розы, лес, зимний, заснеженный. Плети под моими ногами обеспокоенно зашумели. Эрик поморщился, коснулся моих пальцев и потянул. И тут его охватило темное пламя.

Я проглотила испуганный вскрик. Вспомнила, как вливала силы, когда лечила ребят. Представила. Магия потекла из моей руки в ладонь грифона. Наткнулась на что-то инородное в его плече, уничтожила, словно не несла исцеление. И заструилась по его жилам в тщетной попытке остановить разрушающее его тело проклятие.

— Он не справится! — Шепот артефактора показался громким, как обвал в горах.

Натан, сердито зыркнув на побледневшего Шеридана, скинул полушубок и вошел в многоугольник. Пара шагов — и кинжал перекочевал в его руку. Снова зазвучали слова на древнем языке.

Я ощутила, как проклятие потянулось к брату. И поняла, этого недостаточно!

— Держи мальчишку! — Ханку пришла та же мысль.

Оставив артефактора удерживать рвущегося к нам Чада, он оказался рядом. Ритуал получил новую кровавую дань. Рука колдуна и крыло ворона окрасились кровью. Но тетушка Доротея была очень сильной ведьмой. Мы не ослабили проклятие, а лишь распределили его на всех.

— Ну а что, тут можно поставить несколько палаток, Шеридан с голоду помереть не даст, да, Шер? — вяло пошутил Эрик.

Артефактор покосился на переставшего вырываться Чада, отпустил его плечо.

И эти двое ненормальных влетели к нам. Следом Тьма — начхать хотела, что связана со мной весьма условно, связь с фамильяром была слабой. Теперь лису можно было считать самой обычный горной нечистью. К тому же детенышем.

Наши новые помощники наперегонки порезали запястья, лиса цапнула себя за лапу, и они хором прочли — протявкали заклинание.

Воздух будто застыл, став густым, а потом нас снесло ветром на пол. Свечи вспыхнули до потолка, погасли, оставив лужи воска. А огненные линии, протянувшиеся от них, распались искрами.

— Напомни мне лишить Шера премии и лично отвезти Чада в военную академию! — пробормотал Эрик, потирая грудь. Грифон спас мою голову от встречи с каменным полом.

— Я сам напомню! Должен же я знать, чему вас там учат, что вы потом такие упертые! — огрызнулся Чад, потирая шишку на лбу.

Он чудом не улетел вниз, за парапет.

— Все живы? — поморщился Шеридан, разглядывая перегоревшие артефакты.

— Практически! — усмехнулся Ханк, помогая подняться Натану.

Ворон громко каркнул, Тьма залаяла.

А мне хотелось обнять их всех. Ой! Магия поняла меня буквально — розы спеленали нас всех в один фыркающий, смеющийся кокон.

— Простите! — извинилась я, приказывая растительной части силы исчезнуть.

— А теперь тебе надо захотеть нас отпустить, — подсказал Эрик, на шее которого я с поддержкой ставших невидимыми плетей висела.

— И впредь осторожней с желаниями, — добавил Натан, прижатый ко мне со спины. — Для иллюзий эти плети слишком реальны.

— Зато ей лестница не нужна, — фыркнул Чад слева, — они ее куда угодно поднимут.

— Это точно! — отозвались колдун и артефактор, Тьма громко тявкнула.

Букет алых роз лег на алтарь золотого грифона. Покровитель рода моего без пяти минут мужа подмигнул глазом, и розы исчезли. В этот раз Ветреное Крыло не стал пугать меня новыми узорами на пьедестале. Но, судя по хитрому выражению изумрудных очей божества, в моей жизни будет еще много интересного.

Я незаметно глянула на Эрика и встретилась с брошенным украдкой довольным взглядом зеленых глаз. В них было столько любви, нежности и страсти, что я покраснела и с трудом сдержалась, чтобы не закусить нижнюю губу и не испортить всю торжественность момента.

Да, я выходила замуж не девицей. До торжества мы недотерпели два дня. Эрик умел ухаживать и ухаживал. У меня были сказочные свидания, поцелуи до головокружения, нежные объятия, пылкие признания. У меня была моя личная сказка. И ничего, что «принцесса» сдалась на милость принца немного раньше. Знала бы, насколько прекрасно принадлежать тому, кем дышишь и чье сердце бьется ради тебя, капитулировала бы еще в горах.

Возможно, тогда бы я легче восприняла разговор с родителями и знакомство с настоящим отцом. Мать и того, кого я считала отцом, осудили за пособничество Вернону и незаконное ведовство. Их приговорили к двадцати годам в колонии-поселении. Не навестить их в тюрьме перед отправкой я не могла.

Мать огорошила неожиданным известием. Оказывается, у меня есть младший брат. Он тоже неудачное вложение — за него не захотели платить, и родители определили его в приют на другом конце королевства. Не бросили, а определили, мать добавила, что раз в месяц они инкогнито справлялись о его здоровье у директора. И раз я не хочу помочь родителям выбраться из переплета, мне с младшим и разбираться.