Пара для дракона, или погаси последний фонарь - Алиса Чернышова

— Да.

Он проследил узор на её щеке, шее, ключице, наслаждаясь тем, как дыхание Лимори становится глубже, прерывистее. С ней хотелось быть нежным и очень, очень бережным — странное, совсем новое для него чувство.

— Почему у нас так мало времени? — шепнул он. — Я хотел бы изучить твоё тело.

— Я...

— Эй, тебе положен постельный режим, — он мягко толкнул её на кровать. — Вот и лежи в постели. А то вечно во что-то влипнешь, я тебя знаю...

Она молчала. Её волосы разметались по подушке, а губы, покрытые сеточками трещин, приоткрылись.

Ижеени осторожно очертил контур её губ.

— В тебе всё — слишком, — шепнул он, наклонившись к самому её уху. — Слишком странно, слишком необычно, слишком волнует. Твоя шея, длинная, изящная — такую так и хочется целовать. Запястья... совсем тонкие, потрясающе хрупкие... ножки феи или танцовщицы... хотя, думаю, ты — и то и другое. Станцуешь мне однажды, верно?..

Он говорил и говорил, иллюстрируя свой рассказ прикосновениями, ласками, поцелуями. В мире вокруг были война, интриги, боль. Но они будут всегда, таков уж он, этот мир.

И правда в том, что в его безумной круговерти стоит порой урывать минуты только для себя.

* * *

Ижеени не понял сам, что его разбудило. Казалось, вот только он прилёг, чтобы подремать рядом с Лимори хоть пару часов — и тут инстинкт вырвал из сновидения.

Охранки молчали, но он осознавал ясно: в комнате кто-то посторонний. Стараясь не менять ритм дыхания, он потянулся к Призрачному пламени...

— Не нужно так нервничать, — детский голосок, прозвучавший совсем рядом, заставил его дёрнуться. — И притворяться спящим тоже. Ты ведь знал, что я приду, верно?

Он медленно открыл глаза и сел. Человеческая девочка со смешными косичками улыбнулась ему и помахала рукой.

Ижеени скосил глаза на спящую Лимори.

— Не переживай, она не проснётся, — сказала девчонка безмятежно. — Я вообще-то люблю приходить за людьми во сне — тихо и мирно. И научилась ткать для таких моментов хорошие, безмятежные сны. Можешь считать это милосердием гильотины.

Он медленно кивнул и ещё раз оценивающе осмотрел гостью.

— Я как-то иначе вас представлял.

Она рассмеялась.

— Да, как же, все Мрачные Жнецы обязаны быть мрачными, так? Но на самом деле мы разные, конечно. В нашей работе индивидуальность важна, как нигде.

— Понимаю. Наверное, — он взял себя в руки и осторожно сдвинулся так, чтобы оказаться между Жнецом и Лимори — просто на всякий случай. — Вы пришли назвать мне цену, верно?

— Да ты, я думаю, и сам догадываешься, — девчушка весело поболтала в воздухе ножками.

— Тень Предвечной.

— Разумеется. Тени не место в мире живых. Её существование — это катастрофа, повисшая на волоске. Рано или поздно всё равно грянет.

— Не могу спорить. Вы заберёте её сейчас?

— Нет, — сказала она. — Я не смогу. Это должен сделать кто-то из вас: либо ты, либо — твоя Жрица.

— Боюсь, я не знаю...

— Отнести Тень за Последнюю Реку.

Ижеени прищурился.

— Умереть?

— Совсем не обязательно. Не самое безопасное путешествие, но вернуться можно. В теории. Двое из десяти возвращаются, а вы оба тесно связаны с Предвечной. Это повышает шансы. Кто из вас туда отправится?

— Я, — он ответил, не задумываясь.

— Хорошо, значит, встретимся с тобой по ту сторону. И да... скажи своей Жрице, пусть зажжёт для тебя мёртвый фонарь. Так ты не заблудишься по пути назад.

— Хорошо. Спасибо за совет.

— Обращайся! Помогу, чем смогу. Всё же, мой потомок, как ни крути.

— Э... — ничего умнее по этому поводу Ижеени сказать не смог.

— Ладно, пойду я, — девочка демонстративно шмыгнула носом. — Засиделась тут с тобой...

— Подождите, — отмер он. — Скажите, могу ли я немного отсрочить это путешествие? Я готов заплатить по долгам, но прямо сейчас очень нужен здесь. Могу я отправиться после того, как клятвы будут сняты?

— Последняя Река в любом случае избавила бы тебя ото всех клятв, — сказала она. — Но твоя просьба понятна. Да, ты можешь закончить свои дела здесь перед путешествием. Там время идёт иначе, и никто не знает, как долго тебе предстоит блуждать среди мёртвых трав. Удачи, дракон.

— Спасибо...

Но она уже растаяла, оставив после себя лишь неверный дым.

* * *

"Ижэ, выйди, пожалуйста. Нам нужно поговорить."

Голос Гун казался далёким и почти нереальным. После всего, что произошло, ему не хотелось ни куда-то идти, ни выяснять отношений. Но... в одном она очень-очень права: им нужно поговорить. Давно нужно было, по правде, но сейчас это стало актуально вдвойне.

Он был ей должен. Хотя бы — объяснения.

Лимори всё ещё спала. Легко прикоснувшись губами к её виску, он наспех оделся и выскользнул в коридор.

Бывают в этой жизни моменты, когда время становится вязким, а слова упорно не желают складываться в предложения. И вот стоишь ты такой прекрасный и знаешь, что сказать что-то нужно. И душу распирает множество эмоций, сожалений, сомнений...

А говоришь вместо этого просто:

— Привет.

— Привет, — Гун привалилась спиной к стене и заглянула ему в глаза. — Как она?

Ижеени склонил голову набок и понимающе усмехнулся:

— Жакрам рассказал?

— Да, — она спокойно, чуть насмешливо посмотрела ему в глаза. — Хотя нельзя сказать, что я ни о чём не догадывалась. Может, я и не великая менталистка, но некоторые вещи насчёт своей пары чувствуешь, Ижэ. Так как она? Исцеление сработало?

— Да. И если ты попытаешься...

— Не продолжай, — её губы сжались. — Не выставляй меня тварью, способной убить столь дорогое моей паре существо. Не знаю, что именно ты думаешь обо мне, но явно со всех сторон ошибаешься.

— Правда? — он насмешливо выгнул бровь.

— Да, — ответила она сухо. — Какие решения бы я ни принимала...

— Дай угадаю: ты принимала их ради нашего общего блага?

— Да — такого, каким я его представляю. И не выставляй меня виноватой в этой ситуации, Ижэ. Верю, что тебе хочется отыскать удобное оправдание для своего выбора, но — почему бы тебе не быть немножко честнее? Здесь никого, кроме нас, и снова играть на публику нет нужды.

— Я всего лишь дал драконам понять, что тебя стоит оставить в покое. Может, это было грубо, зато — действенно.

— Потрясающе, — она зло оскалилась. — А меня ты перед этим не хотел спросить — чего хочу я?