Как загасить звезду - Ольга Играева

Беспанов оказался заматерелым — лет сорока пяти — мужчиной с хорошими манерами. Несмотря на дорогую и изящную, от лучших европейских портных, одежду и эти самые похвальные манеры, на лице его лежала несмываемая печать русскоязычности. В самом что ни на есть Париже, глядя на такого, безошибочно определишь: наш! И дело не в носе картошкой или переваливающейся походке а-ля медведь. Взгляд, неисправимый взгляд, который ничем не вытравишь и никак не прикроешь. Взгляд никуда не денешь. Что-то там глубоко в этом взгляде — пренебрежение, презрение, снисходительность, безразличие и непременное стремление просечь твою «цену»… Он, пожалуй, не был в восторге от того, что менты прислали к нему для разговора о деле бабу. Несерьезно это — читалось в его глазах. Пусть не надеются, что он будет ради них напрягаться.

Да, нельзя сказать, что Беспанов был очень рад видеть Надежду, но что ей сразу понравилось — не старался изобразить любезность, предупредительность и не излучал всемерную готовность к сотрудничеству. Был он сдержан, немногословен и, когда зависала пауза, темы для разговоров не искал.

— Меня интересует ваш сотрудник, некто Штырев, — начала Надежда, расположившись напротив Беспанова в кресле.

Тот помолчал.

— Ну, расскажите поподробнее, о чем речь, — отозвался он наконец. — Я же не могу знать наперечет всех своих сотрудников со всеми их проблемами.

— В чем дело — рассказ долгий, не хочу занимать ваше время, — уклонилась Надежда. — И, честно говоря, трудно объяснить, почему он нам понадобился. Если в двух словах, он некоторым образом связан с жертвой убийства, над раскрытием которого мы сейчас бьемся.

— «Связан». Только и всего? — меланхолически хмыкнул Беспанов.

— Пока да. Я понимаю, что вы не можете знать всех, кто у вас работает. Но от вас требуется (на это слово Беспанов поморщился) позвонить в отдел по работе с персоналом и дать указание оказывать мне всяческое содействие. Возможно, я еще захочу поговорить с начальником безопасности вашей конторы…

— Это можно, — кивнул «продукт».

— Вы не поддерживаете контактов с сотрудниками, когда они в отпуске? Ну, например, вдруг обнаружится производственная необходимость вызвать их на работу? — поинтересовалась Надежда.

— Обычно у нас это не практикуется. Люди должны отдыхать — это одно из наших корпоративных правил, — Беспанов опять ответил неопределенно.

В отделе по работе с персоналом Надежду встретила немолодая дама — воплощение классической мегеры. Такими бывают завучи в школах, сестры-хозяйки в больницах и кадровички. В темном закрытом костюме без единой оживляющей детали, с короткой неженственной стрижкой и колючей улыбкой, скрывающей тяжкое бремя профессионального всезнания (кто с кем спит, кто на кого капает и пишет доносы и что на самом деле имеет в виду начальство, когда просит, к примеру, активнее «продвигать молодежь»). Туфли-лодочки, очки на носу и четкая отрывистая речь, неприятный тембр.

— Я вам все подготовила, — провозгласила мегера и указала на стол с лежащим на нем досье.

Пока Надежда читала, мегера сидела в двух шагах и терпеливо ждала. Ясно, она получила указание не оставлять Надежду одну.

Фотография. Да, это он, господин Штырев, который часто пользовался услугами Алены Соловей, а как только его спросили об убитой, срочно удалился в отпуск… Год рождения 1970-й, Рязань, автомобильный техникум, армия (внутренние войска), контрактник в первую чеченскую, охранник в банке, переход в «Продукт Беспанова»… Ба! Да господин Штырев числится ни много ни мало личным советником Беспанова по безопасности! Вот это поворот! А ведь тот беседовал с ней так, будто не мог припомнить, о ком идет речь. Впрочем, Надежда старательно припомнила все немногочисленные реплики «продукта» — вменить ему нечего. Он, надо отдать ему должное, ни разу не сказал, что не знает Штырева. Все утверждения Беспанова носили самый общий характер типа «Я не могу знать всех сотрудников своей фирмы…». Это бесспорно. И что же со всем этим делать? Надежда склонилась над документами, размышляя, к чему она в конце концов пришла со своими инициативами.

Внезапно ее осенило — во всяком случае, ей показалось, что осенило.

— Знаете, — обратилась она к мегере, сверлившей ей взглядом спину, — принесите мне, пожалуйста, досье других отпускников — тех, кто ушел в отпуск приблизительно в то же время, что и Штырев. Меня интересуют только молодые мужчины до сорока лет.

— Но Алексей Ленгвардович не давал мне указаний… — начала было мегера.

— Беспанов, — прервала ее Надежда, намеренно называя «продукта» свойски, по фамилии (мол, мы с Беспановым на дружеской ноге, может быть, даже вместе учились в школе), выразительно взглянув на мегеру, — обещал, что мне будут оказывать всяческое содействие…

— Сейчас принесу, — поколебавшись мгновение, поджала губы кадровичка.

Ушедших в эту пору в отпуск в фирме Беспанова оказалось немало. Надежда перебирала бумаги, толком сама не зная, что ищет. Бухгалтер, электрик, охранник, сбытовик, менеджер… Лица все как один противные и уродливые — то ли потому, что на официальных фото все лица выглядят старее и уродливее, чем они есть на самом деле, то ли в Надежде уже говорила досада на все на свете — на дуру себя и свои дурацкие идеи, на мегеру, на Беспанова и Штырева… Все какие-то лысые, лопоухие, узколобые, отекшие, с мешками под глазами, с набрякшими носогубными складками. «Пьющие!» — злобно думала Надежда.

Мегеру срочно позвали к телефону, и оперша осталась наедине с документами — среди стеллажей, папок, гроссбухов, картотек и компьютеров. Надежда враждебно поозиралась и снова обратилась к досье. «Что я Костову скажу? — вертелось у нее в голове. — Нет, не спеши, посмотри еще раз… Что-то ты должна найти».

В комнату, где маялась Надежда, вплыла новая особа. Молодая солидная женщина удивительной наружности — с красивым ярким лицом, в то же время очень заурядным из-за написанных на нем тупости и чванства. Удивительно распространенный в России типаж. Роскошные волосы на голове у женщины были уложены в башню, на шее висела толстая золотая цепь, ослепительная на фоне черного модного платья, скрывающего недостатки фигуры.

— Вы к кому? — высокомерно обратилась она к Надежде, при этом во рту у нее тоже блеснуло золото.

— Мне… эта-а-а… — замямлила Надежда, соображая, как можно было бы эту дуру использовать. — Мне сказали, вы единственная можете мне помочь. Видите ли, Алексей Ленгвардович (пауза и выразительный взгляд) рекомендовал мне вас… Я… сотрудник агентства по подбору кадров. Мы ищем одну редкую специальность и готовы перекупить ее у вашей фирмы задорого… И в то же время заказчик поставил нам очень жесткие требования. Это должна быть пара сотрудников — мужчины, молодые, желательно приятели, один — высокий блондин… Уж извините, вам, должно быть, причуды заказчиков внове, а мы каждый день с такими придур… ненормальными дело имеем. Второй — наоборот, невысокий шатен, не страшно, если с усами…

Надеждину ахинею, в которой концы с концами не сходились, золотозубая красотка выслушала, надув щеки и с большим достоинством. Пока Надежда продолжала бубнить: «Только вы с вашим знанием людей, без вас никак, уж помогите, я в долгу не останусь…» — она стояла якобы задумчиво, теребя золото у себя на груди.