Бесконечный Марс - Стивен Бакстер

– Я получаю сейчас улучшенное изображение. Здесь, над пылевым фронтом. Кажется, что линия кабеля не совсем совпадает с вершиной горы Павлина. Но это инженерные подробности. Скоро узнаем наверняка. Возвращайтесь.

Они летели вперед, Салли не отставала от Уиллиса, неуклонно продвигаясь на восток. Прочь от заходящего солнца, над медленно вздымающейся землей. С гор упали тени и собрались глубоко в кратерах, где, как показалось Салли, начал собираться туман.

Наконец ей показалось, что она может видеть кабель невооруженным взглядом: бледно-синюю царапину на фоне окрашивающегося в фиолетовый цвет неба. Она запрокинула голову, наблюдая, как нить поднимается невообразимо высоко вверх, за пределы ее зрения.

– Словно трещина в небесах, – сказал Фрэнк.

– У меня от всего этого кружится голова, – ответила Салли. – Как будто все встало с ног на голову. Буду только рада, если не увижу там болтающийся на якоре спутник. Что, если он сломался и упал?

– Тогда кабель должен был бы во время движения обмотаться вокруг планеты и причинить чертовски много разрушений. Был такой роман, под названием «Красный Марс»[41]…

– Он не собирается падать, – ответил Уиллис.

– Откуда ты знаешь? – огрызнулась Салли.

– Потому что он очень древний. Если бы он собирался сломаться и упасть, то уже сделал бы это. Он древний и давно уже висит без технического обслуживания.

– И откуда ты это знаешь?

– Посмотри вниз на землю.

Бесцветная равнина была усеяна лишенными какого-либо смысла тенями. Никакой упорядоченной структуры, поняла Салли. Никаких признаков жизни.

– Подумай о том, где мы сейчас находимся, – продолжил Уиллис. – У подножия космического лифта. Это наверняка была внутренняя территория порта, который обслуживал бо́льшую часть планеты. Где тогда склады, железные дороги и аэропорты? Где город, в котором могли бы жить путешественники и рабочие? Где сельхозугодья, чтобы кормить их всех? О, я знаю, что, какая бы раса это ни построила, эти проблемы она решала совершенно иными способами, чем мы, люди. Но никто не строит космический лифт, если не собирается доставлять из космоса материалы или отправлять туда обратно товары. И никто не делает этого, не построив на земле какого-нибудь хранилища для подобных вещей.

– А внизу ничего нет, – сказала Салли. – И как давно, папа? Сколько нужно времени, чтобы все это стерлось без следа?

– Могу только догадываться. Миллион лет? Но лифт выдержал все эти годы, пылевые бури и метеоритные удары и другие экзотические опасности, вроде солнечных бурь и рвущих сверху кабель метеоритов. Кто бы его ни построил, он сделал это на совесть.

Неожиданно ее поразило ощущение чуда, странности всего происходящего. Перед ней находился результат деятельности давно исчезнувшей местной цивилизации, о которой Уиллис не мог ничего знать. Ничего – о ее природе и особенностях, о ее возвышении и упадке и о последующем вырождении. Но все же сама планетарная геометрия Марса натолкнула его на вывод о том, что она или существует, или когда-то существовала, и что она должна была построить космический лифт. Он оказался прав – вот он, этот последний памятник, оставшееся от них наследие, когда все остальное вокруг обратилось в пыль. Как будто они всегда существовали только ради одной этой цели – осуществить амбиции Уиллиса. А он, в свою очередь, пересек два миллиона Земель, Дыру и три миллиона Марсов, абсолютно уверенный в том, что он в конце концов найдет. Не первый раз в своей жизни она задалась вопросом: что происходит там, в отцовской голове?

– Ладно, – сказал Уиллис, – мы приближаемся к основанию кабеля. Мы все еще на некотором расстоянии от горы Павлина. Думаю, основание могло быть сдвинуто…

Планеры опустились ближе к земле. Они осветили темный пейзаж впереди прожекторами, а Уиллис выстрелил парой сигнальных ракет. Искусственный свет заставил кабель мерцать, эту вздымающуюся над хаотическим беспорядком равнины математическую абстракцию.

Наконец Салли увидела место, где кабель соприкасается с землей – но это было только начало. Голубая линия, кажущаяся короткой с такого расстояния, ныряла в омут тьмы. Вначале Салли подумала, что это кратер. Затем, когда планеры пролетели над ним и обогнули кабель кругом, она поняла, что смотрит в дыру, шахту шириной около полумили – гладкую и симметричную, подлинный колодец тьмы.

– Черт возьми, – прорычал Уиллис. – Я же проверил его своим радаром. Вот тут идет кабель, вот корневая станция, все правильно. Он уходит вниз. Эта проклятая штука уходит вглубь на двадцать миль.

– На сколько? – Салли не поверила услышанному.

– Достаточно глубоко, чтобы содержать приличное количество воздуха.

Фрэнк вклинился в разговор, как опытный астронавт:

– Достаточно, чтобы мы подождали до утра, прежде чем туда соваться.

Уиллис засомневался. Салли понимала, что инстинктивно ему хочется спустить туда веревку и окунуться в темноту с фонариком – будь сейчас марсианская ночь или нет. Но наконец ответил:

– Согласен.

– Вы энергичные ребята, но надо быть уверенными, что вы не столкнетесь с кабелем во время приземления. Полагаю, что если эта штука продержалась так долго, как вы считаете, Уиллис, то нашим планерам лучше с ней не сталкиваться…

Когда они приземлились, Салли показалось, что она увидела огонек посреди равнины, далеко вдали от основания «бобового стебля». Одинокий проблеск света в темноте, который исчез, когда она снова посмотрела в ту сторону. Если он вообще существовал на самом деле.

Утром они решили спуститься в яму втроем, оставив планеры на земле. В основном это был план Уиллиса и Фрэнка. План, который подразумевал, что планеры останутся без присмотра…

Салли мало участвовала в обсуждении. Однако план вызвал у нее сомнения. Это был типичный Марс – мертвый, за исключением того, что могло поджидать их в яме. Какой-либо реальной опасности здесь не было. Даже пыльная буря, порожденная разреженной атмосферой Марса, оставляла после себя лишь слабые следы. Единственной реальной опасностью мог стать случайный удар метеорита, но предотвратить его не смог бы ни один часовой. Оставлять охранника, разделив таким образом их маленькую команду, было бы глупостью.

Ведь так?

Салли по своей природе была осторожна: такой ее давно уже сделала одинокая жизнь в мирах Долгой Земли. Но ее осторожность была не такой, как у Фрэнка. Тот мыслил категориями физических эффектов и технических неполадок: метеоритный удар, солнечная вспышка, не выдерживающий давления корпус корабля. В то время как Салли научилась мыслить категориями угрожающих ее жизни существ – существ, желающих убить ее тем или иным способом. Может быть, она зря переносит свое слишком осторожное отношение к чересчур «живой» Земле на слишком «мертвый» Марс. Может, это просто из-за ее растерянности от всего происходящего.