Жертва 2117 - Юсси Адлер-Ольсен

День четвертый

В течение последних суток Галиб активно рыскал по интернету и с глубоким удовлетворением констатировал, что Заид аль-Асади клюнул на их пресс-релиз.

Как Галиб и предполагал, Заид аль-Асади был жив, его ответ во франкфуртской газете сопровождался фотографией и точным указанием даты, времени и места их встречи. Никаких сомнений в подлинности не было: хотя на лице его остались следы ран и страданий, это был он.

Пульс Галиба зашкаливал. Это был тот самый Заид аль-Асади, который плеснул ему в лицо кислотой и разбил его жизнь. Наконец-то он мог за себя отомстить.

Галиб засмеялся, прочитав, что тот находится сейчас именно во Франкфурте-на-Майне. Значит, он шел по их следам, пользуясь сообщениями прессы.

Их встреча должна была произойти около его гостиницы, лучшего и представить себе нельзя. Конечно, Галиб не сомневался, что Заид обеспечил себе поддержку спецслужб, разве могло быть иначе? В любом случае за это отвечал Хамид.

Приманкой для них будет сверхтипичный араб. Молодой человек с порослью на подбородке, в свободных коричневых брюках и с белой куфией на голове, чтобы не было никаких сомнений относительно того, что он собой представляет. Эсэмэской Хамид проинструктировал его, где и когда тот сможет совершить казнь над богопротивным человеком. После этого семья его никогда не будет жить в нужде. Молодой человек воспринял задание с покорностью и восторгом оттого, что он сможет послужить праведному делу.

Предполагалось, что его встреча с Заидом кончится смертью приманки, а когда тот будет лежать в луже крови на земле, кто-нибудь обязательно его обыщет. И тогда в карманах у бедняги обнаружат то, что неминуемо сблизит Заида и Галиба.

Вот так все и должно быть.

После чего Заид потеряет контроль.

Выбор Галибом базы в Берлине вызвал серьезные возражения Хамида.

– Я мог бы найти сотню мест гораздо лучше. Ну почему эта квартира в Лихтенберге, разве умно прятаться именно здесь? Это оазис для правых экстремистов. Я много раз об этом говорил. Есть ли хоть один человек с арабскими корнями в этом районе, кроме нас?

Хамид приоткрыл штору и в десятый раз посмотрел вниз на улицу. Галиб знал, что он там видел. Много лет его притягивала эта часть Восточного Берлина, на что были основания.

– Нам было бы гораздо легче затеряться в толпе в Веддинге, Кройцберге или Нойкёльне, – продолжил Хамид. – В этих районах мигранты составляют третью часть населения, многие прибыли со Среднего Востока, а так как сейчас большая безработица, на улицах всегда много людей. Туристы сюда не заходят, во всяком случае в Нойкёльн, где господствует ливанская мафия. Поэтому твой выбор этого места я считаю ошибкой.

– Мы уже обсуждали это, Хамид. Сейчас полиция и служба безопасности как угорелые ищут нас. И так как они нашли автобус в Темпельхофе, их самый интенсивный поиск будет в Кройцберге и Нойкёльне, где живут мигранты, а не здесь. И если мы не станем высовываться, а будем сидеть по домам, пока не нанесем удар, с нами ничего не произойдет.

Хамид что-то пробурчал в ответ и спросил:

– Ты раздобыл шляпы?

Галиб кивнул:

– Да, вместе со всеми причиндалами.

– А бороды?

– О да, они оказались невероятно дорогие.

Галиб шмыгнул носом. Неужели он тоже подхватил эту чертову простуду?

– Выглядят как настоящие, – продолжил он. – Разных размеров.

Галиб улыбнулся. Переезд в Берлин прошел без проблем, а квартира в старой части Восточного Берлина была просто идеальной, к тому же она располагалась в нескольких сотнях метров от Хоэншёнхаузен, бывшей тюрьмы Штази, изощренные методы которой Галиба весьма вдохновляли. Его учителя в Абу-Грейб посвятили его в то, как здесь работали и как здесь все было устроено. Тюрьма была герметично отгорожена от окружающего мира и не значилась ни на одной карте. После поездки длинным кружным путем в закрытых машинах заключенные прибывали, не зная, куда их привезли, и после этого служба безопасности могла осуществлять свой беспощадный террор и контроль так же, как это происходило в иракской тюрьме, известной Галибу. Заключенные могли спать только лежа на спине, положив руки поверх одеяла, окна были непрозрачные, а днем они могли только ходить или стоять в камерах, ожидая допроса. Причем допросы могли продолжаться пять минут или пять часов, это никогда не было известно. И наконец, чтобы завершить картину ада на земле, многих политических заключенных отдавали за выкуп на Запад, но только после проверки зубов, во время которой мощный рентгеновский аппарат, спрятанный за упором для головы, облучал мозг освобождаемых.

Когда Галиб выглядывал из кухонного окна, то всегда поворачивался в сторону тюрьмы. Он мог стоять так часами. Время осуществить их планы пока не пришло. Но в тот день, когда это произойдет, Берлин и Германия сполна рассчитаются за грехи своих отцов.

Какая ирония.

Этим утром Галиб в интернете впервые увидел репортаж каталонского телевидения об утонувшем Ясере Шехаде, тело которого было выброшено на берег в Айя-Напе. Галиб хмыкнул. Ну откуда он мог знать, что этого, казалось бы, закаленного человека охватит паника, как только он окажется в воде? Что идиот будет просить о помощи и хвататься за него, как беспомощный ребенок? Если бы Галиб не потянул его с собой под воду, они утонули бы оба.

Галиб покачал головой. Хорошо, что у него есть Хамид, который успел доказать, что и один справится с возложенной на него задачей. Всю подготовительную работу он выполнил образцово. Да, это был правильный выбор.

В гостиной раздались возбужденные крики. Галиб удивился. Шум стал громче, когда он появился в дверях. Прямо перед ним с яростным лицом стоял один из лучших людей Хамида, за ним группа, которая явно его поддерживала.

– Мы не хотим предстать перед Создателем в одежде, которую он нам принес, – сказал мужчина, указывая на Хамида.

– Что это значит, Али? – спокойно спросил Галиб. – А если не будет другой одежды?

– Тогда мы откажемся участвовать в этом.

– Откажетесь?! Но мы же джихадисты, Али. Священные воины не могут отказаться от правого дела.

– То, что вы нам предлагаете, – святотатство. Мы все так считаем, это харам.

Галиб медленно повернул голову и посмотрел на остальных.

– Вы согласны с Али? Вы хотите отказаться от великой миссии?

Несколько человек приготовились кивнуть, но замешкались, это Галиб видел хорошо.

– Я снова спрашиваю! Кто поддерживает Али?

Абсолютно никакой реакции, хотя Галиб понимал, что у них на уме.

– А что скажешь ты, Хамид?

– Ты знаешь, что я скажу. План построен на этом, так что Али придется делать то же самое, что и всем.