Бухта надежды. Задача - выжить - Галина Громова

– Жив? – первым делом спросил Виктор, поняв, что вести о сыне.

– Да. Только ненароком подстрелили его. Ногу задело по касательной, но это не беда. Зашнуруют, и будет как новенький, но пока придется ему остаться там.

– Ну да. Главное, что жив. Шеф… Товарищ полковник! – начал более официальным тоном Виктор.

– Что случилось? – моментально собрался Смирнов, предчувствуя, что подчиненный не просто так перешел на официальный тон. – Говори.

– Мне поступило предложение перебазироваться в лагерь морпехов, что стоят в бухте Казачьей. И я готов принять его.

Что самое интересное, немного пообщавшись с двумя морпеховскими капитанами, Виктор узнал позывной бригады, на базе которой формировался лагерь. Именовали они себя «Бухтой двадцать три». На вопрос – почему именно двадцать три, морпеховец Иван Трофимов, с которым встретились на кольце у Гагаринской райадминистрации, развернул планшетку, где за прозрачным пластиком была видна картинка – цветная распечатка с пронумерованными бухтами города-героя. Типа зацепился глаз за картинку, и было принято решение пронумеровать бухты, чтобы в случае чего противник (хотя какой сейчас противник!) не догадался, о чем идет речь.

– Разумно, – на удивление спокойно воспринял эту новость начальник. – А от меня-то ты чего хочешь?

– Так, может, мы всем отделом туда рванем? Все же – парни у нас боевые, лишние руки никогда не будут лишними.

– Ну вы-то, молодежь, будете нарасхват. А я кому там сдался? Там своих начальников хватает. Я лучше на дачу, к жене с дочкой рвану!

– И что вы там будете делать? Мхом покрываться? К тому же кое у кого сердце больное. «Скорую» нынче не вызовешь.

– Я об этом тоже думал, – нехотя согласился полковник.

– Я вот что предлагаю – если парни согласятся, перейдем всем отделением, а что за отделение без начальства? Да и кто лучше нас знает район? Ведь сто пудов – не сегодня, так завтра начнется массовая мародерка. Мы за два дня уже нескольких гоп-стопников положили – криминалитет, тот, что выжил, полезет по социальной и пищевой лестнице вверх. Вон только сегодня ребят вытягивали на буксире – в перестрелке радиатор пробили. Неизвестно еще, во что это выльется. А так бравые «черные береты» получают полноценную бригаду по работе с этим самым криминалитетом.

– А взамен что? Или ты предлагаешь нижайше кланяться и просить принять нас безвозмездно по широте душевных качеств?

– Ну-у-у мы тоже души не за просто так продадим. Выдвинем свои предложения по этим вопросам – как то же жилье и толика независимости. Ну как Крым при Украине. Все же мы не совсем голыми-босыми к ним идем…

– Идея хорошая. Нужно с парнями обсудить, как они скажут. Согласятся ли?

– Ну а вы сами-то согласны?

– Мне нравится. Наши наверху что-то мутят непонятное. Непонятное даже мне. Давай созывай свободных парней – решать будем.

Через полчаса общее собрание вынесло решение – двигать в сторону морпехов. Тем, кто отказался, препятствий никаких не чинили. Выдали по автомату и запасным магазинам, долю провизии (все же на все отделение мародерили!) да несколько машин по посадочным местам, чтобы добрались до Юхариной балки. Большинство гражданских, тех, кого спасли, уже отправили в лагерь. За остальными вот-вот должны были прийти машины.

– Федюнин, – подозвал своего зама Смирнов. – Постарайся связаться с Восемьсот десятой отдельной бригадой морской пехоты РФ. Как только будет связь – сообщи мне.

– Есть! – взял под козырек тот.

– У них позывной: «Бухта номер двадцать три»! – крикнул вдогонку Виктор.

8.00. Поселок Голландия. Исследовательский

реактор ИР-100

Андрей Доронин

Проснулись «спасатели Малибу» рано: все же спать на твердых партах – то еще удовольствие. Местные спартанские условия оказались чересчур уж спартанскими.

Завтрак протекал более весело – Рябошеев расщедрился на миску каши каждому, ну а приправку к каше Андрей достал из вчерашних, добытых не совсем честным путем запасов.

– А ниче так… – проглотив первую ложку, вынес вердикт Череп еще со следами утренней помятости на лице. – А че это за каша?

К утренней кормежке из здания вынесли несколько столов и стульев (благо этого добра хватало), организовали импровизированный камбуз на свежем воздухе. Прямо как на деревенской свадьбе – только баяниста не хватало.

– Сечка это, – работая челюстями, просветил молодежь Павел Степанович, поерзывая на стуле. – Ну или пшеничная каша – на более литературном языке.

– А! Это про нее Круг пел: «А сечку жрите сами»? – порадовал окружающих Сашка своими знаниями в сфере блатной песни.

– Ну наверное, – пожал плечами бровастый здоровяк.

– Мужики! Долго не засиживайтесь! – крикнул стоявший чуть поодаль Шамиль.

– Уже заканчиваем! – махнул рукой Андрей. – Жалко, что хлеба свежего не найти, а так хочется тепленького с хрустящей корочкой…

– Ну насчет тепленького не обещаю, а корочки что ни на есть хрустящие.

Не успел Доронин вычистить тарелку черствым хлебом, как в районе КПП опять начались непонятные на первый взгляд шевеления.

– Пойду гляну, что там, – встал из-за стола Андрей. – А то, не дай бог, опять какая-нибудь страхолюдина через забор полезет.

Перед КПП на стоянке автомобилей стояло несколько активно жестикулирующих и о чем-то оживленно беседующих бойцов. Один из них показал рукой в сторону города, и Андрей непроизвольно перевел взгляд туда.

На выходе из бухты, как раз напротив боновых ворот, обрисовывались смазанные в сероватой дымке силуэты двух кораблей. Отсюда не были видны их бортовые номера, но, судя по очертаниям силуэтов и размерам, один был явно крейсером «Москва», второй же Андрей точно не мог идентифицировать, но, судя по количеству и высоте радиолокационного оборудования, корабль очень походил на 810-й – «Сметливый».

– Куда это они? – спросил стоящий рядом Шамиль.

– А хрен их знает… – ответил незнакомый Андрею парень.

– Эй, гляди!

К кораблям приближалось два ракетных катера, оставляя после себя белую полосу бурлящей воды, видную даже отсюда.

«Москва» еще не набрал достаточной скорости и был похож на увальня-слона, вокруг которого кружились надоедливые мошки-катера.

– Что там происходит? – непонятно откуда появился Сашка.

– Не знаю. Ни фига не видно.

Через КПП вышел и Бондаренко, но останавливаться не стал – прошел к своему «Mersedes Vito», открыл дверцу со стороны пассажира, покопался в бардачке, извлек какую-то черную штуковину, которая оказалась чехлом от бинокля, и немедля достал содержимое.

Павел Степанович приставил окуляры к глазам, настроил фокус и начал рассматривать, что происходит на рейде Севастопольской бухты.