Завтрашняя запись - Стив Миллер

— Значит, в этом нет ничего страшного, — заключила она и направилась вверх по склону. Сделав пару шагов, она обернулась к нему, протягивая иссохшую руку, похожую на птичью лапу. — Три шага до дома, Глаза, если идти моим путем. Мы отпустим остальных, поручив заботам родни, а ты будешь Свидетелем, как должно. Три шага, даю тебе слово, а потом мы позаботимся о твоих ранах и устроим Свидетельствовать приличествующим образом.

— Любое Свидетельствование — приличествующее, — услышал он свой ответ. — Ибо оно есть необходимое действие.

— Действительно, необходимое, — согласилась она и сжала его руку тонкими сильными пальцами. — А сейчас иди со мной. Один шаг, а? Два шага… Три шага, и…

Дома.

Тряслась земля, вопили деревья, трескались скалы, ручьи меняли русло.

Финчет сражался с управлением. Ему было уже не до проклятий — и не до молитв. Он выдерживал удары ветра, замедлял падение, насколько решался, доверяя больше своим инстинктам, чем приборам, которые мигали, вспыхивали и давали неправдоподобные, бесполезные показания.

У него остался всего один экран — но и на нем было видно, как быстро несется вверх поверхность планеты. От этого можно было бы и в ужас прийти, если бы Финчет еще был на такое способен.

Ветер трепал гондолу, вертел как мяч в ладонях, но садовник не пытался остановить вращение — все силы он бросил на одно: только бы сохранить вертикальное положение Сада. Только так еще можно было что-то спасти, пока вокруг ломались и гибли деревья, а потерявший сознание мальчик лежал на Книге, такой же бесполезной сейчас, как и молитва.

Земля с ревом неслась вверх. На зернистом экране мелькали далекие холмы и нескончаемый блеск воды. Ветер отвесил гондоле последний игривый шлепок и отпустил.

Финчет с трудом перевел дыхание, переключил всю остававшуюся энергию — а ее оставалось смехотворно мало — на стабилизаторы, сел, занеся скрюченные пальцы над бесполезным пультом, и стал глядеть на темные экраны, ожидая удара.

Оставшийся без компьютера Главный корабль с тем же успехом мог распахнуть люки стыковочных узлов и пригласить пиратов на борт. То, что пиратам удалось взломать коды Первой Системы и сделать все показания приборов недостоверными, было как минимум тревожно. В свете этой тревоги капитан перевел корабль на Вторую Систему и отправил техников к ремонтным люкам.

Компьютерный техник Кандра Диншоу перевела дрезину с главного пути на ремонтную спираль к Ядру А. Она прибавила скорость, спустилась на три витка, ударила по тормозам и сошла с дрезины.

Ремонтные люки, ведущие к ядрам компьютера, запирались механически — с расчетом именно на такое маловероятное стечение обстоятельств, какое произошло сейчас. Кандра вставила в скважину размером с кулак ключ величиной с ладонь и повернула его, налегая изо всех сил. Сувальды замка уперлись, потом — щелк, щелк! — поддались одна за другой, и люк распахнулся.

Кандра тронула инструменты на поясе, кивнула сама себе и подтянулась на верхней перекладине, ныряя к ядру ногами вперед.

Она осторожно шла в глубь ядра, светя фонариком вверх и внимательно высматривая номера осей. У номера „38-6-И“ она остановилась, протиснулась между стойками и еще раз напомнила себе: смену операционной системы полагается выполнять вручную не без причины. Что, если на корабль вторгнутся захватчики — как сейчас? Компьютерную перенастройку противник может отследить и перехватить коды второго компьютера…

Вспотев, но наконец добравшись до нужного места, Кандра потянулась к поясу за шестигранным ключом, ухватила головку первого крепежного болта и включила вращение.

Болт начал поворачиваться и упал ей на ладонь. То же сделали второй и третий. Она сдвинула панель и протиснулась к стойкам, где надо было менять подключение.

Луч фонаря выхватил из темноты радугу проводов, блеск металлических и пластмассовых поверхностей, тусклые трубопроводы — и мерцание янтарных паучьих глаз, серьезно смотревших на нее с первого поворотного стыка.

Кандра застыла, глядя на миниатюрного инсектоида.

— Какого…

Паук мигнул желтым глазом, потом другим, потом повернулся на изящных золотопроволочных ножках, засеменил прочь и скрылся в щели тоньше волоса, ведущей к резервному компьютеру.

— Паук? — спросила себя Кандра, хватаясь за комм. На попытку вызвать мостик комм взорвался треском помех, и она поползла обратно в ядро, не переставая ругаться.

Упершись плечами в стену ядра, она снова включила связь. Снова затрещали помехи, потом отозвался голос начальника службы безопасности:

— Чего там?

— Диншоу говорит, — сказала она ему не менее агрессивно. — Седьмой компьютерный техник, направлена в Ядро А для переналадки компьютера. В дублирующем компе паук, блин!

— Паук?

Голос начальника службы безопасности ничего хорошего не обещал.

— Да, паук, — повторила она. — Глаза светятся желтым светом, восемь ног из золотой проволоки, славненькое туловище-передатчик. Механический паук, слышите меня? Дублирующий комп перехвачен!

— Пауком?

Он явно решил, что у нее крыша поехала. Кандра скрипнула зубами.

— Роботом! — рявкнула она и подняла взгляд на звук — очень слабый звук, — послышавшийся в ядре у нее над головой. Луч фонаря осветил ноги, огромное сверкающее тело… — О, дьявол! — выдохнула она.

— Что такое? — спросил начальник службы безопасности.

Кандра прижалась спиной к стене ядра, понимая, что бежать ей некуда.

— Здесь еще один, — ошеломленно сообщила она комму, глядя, как он приближается к центру ядра. — Еще один паук. И здоровенный…

Он очнулся с воплем: его преследовали демоны, нашептывающие ложные радости, вытягивавшие кровавые когти, чтобы растерзать его.

В полубреду он попытался высвободиться из-под пышных надушенных мехов, хрипло дыша, тараща глаза шире, чем предполагала природа — и ничего не видя…

— Корбиньи!

Одно осмысленное слово в ворохе лихорадочного бреда. На него отреагировали оба наблюдателя, находившиеся в помещении. Старуха встала, подошла к постели, намочила и выжала тряпицу и, положив худую руку ему на плечо, мягко толкнула назад.

— Ложись, дитя. Лежи тихо. Тихо. Вот так.

Она отвела у него со лба спутанные светлые волосы и положила прохладную тряпицу. Синие глаза недоуменно воззрились на нее — и моргнули. Брови чуть сдвинулись навстречу друг другу.

— Кто вы? — спросил он с удивленным любопытством ребенка.

Вопреки детским интонациям, голос прозвучал хрипло. Она протянула руку и поднесла к его губам чашку с соком интиля.

Он стал жадно пить, а утолив жажду, отвернул голову и снова спросил: