Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

– Мы не цыгане, – заявили они.

Большинство людей, которых я расспрашивала о народах, проживающих в Иордании, упоминали бедуинов, палестинцев, черкесов, недавно наводнивших страну иракцев и даже чеченцев. Но я ни разу не слышала о цыганах и тем более туркменах.

В этом убогом промышленном районе стояли разноцветные шатры, сшитые из кусочков ярких тканей. Они несколько оживляли унылый пейзаж: цементный завод, разносимый ветром мусор, горы камней и стоянка подержанных автомобилей, заставленная пыльными колымагами…

Все отнеслись к нам приветливо. Дети, чумазые, с пыльными волосами, подбегали с восторженным визгом. Молодежь одевалась современно: многие носили джинсы и футболки. Женщины ходили в туниках чуть ниже колен и брюках с рюшами на штанинах. Одежда была яркой, отделанной металлическими шнурами или косичками. Женщины и маленькие девочки заплетали волосы в длинные толстые косы и очень сильно красились. У некоторых девочек и младенцев в центре лба были красные точки, как «третий глаз» в Индии.

Окружившие нас дети указывали на наши фотоаппараты и жестами предлагали сделать портрет. Когда мы защелкали камерами, они передрались, потому что каждый из них желал, чтобы его лицо попало в объектив. Я подняла фотокамеру повыше, и они принялись подпрыгивать и размахивать руками перед видоискателем. Я показала им их снимки на маленьком дисплее.

Один из молодых людей объяснил, что они говорят на древнем турецком языке – старинном диалекте, который в Турции больше не используется. Основным источником дохода кочевников являлась продажа на улице дешевых китайских товаров вроде солнечных очков.

Мы расположились рядом с одной из семей и стали наблюдать, как мужчина шьет большой шатер, женщина моет посуду, а ребенок стирает одежду. У этих людей не было ни источника воды, ни электричества. Их шатры имели примитивную конструкцию – две стороны и ковер на полу, хотя часть пола оставалась непокрытой. В каждом шатре жила одна семья. Зимой кочевники строили дома из рифленого металла.

Ахмад перевел наши вопросы на арабский, обращаясь к мужчинам, но из женщин арабский почти никто не знал.

– Мы не остаемся на одном месте дольше полугода, – говорил один мужчина. – Иногда мы ставим шатры на частной территории – в таком случае нас вскоре просят уехать. – По его словам, родом все они были из Турции. – Нам пришлось уехать во время одной из войн. Мы отправились в Палестину, а в 1948 году приехали в Иорданию. Теперь у нас иорданские паспорта и удостоверения личности.

Если верить людям, с которыми мы говорили, в Аммане и пригородах проживает около пятнадцати тысяч туркменов. Ахмад с презрением произнес:

– Скорее всего, все это неправда – они просто говорят нам то, что мы хотим услышать.

Старейшина туркменов жил в Абу-Аленда, и через несколько дней мы с Луной уговорили Ахмада отвезти нас туда. Мы нашли его дом, который находился на стройке; он частично состоял из цементных блоков, а вместо крыши была натянута ткань с изображением Микки-Мауса. Рядом стоял недостроенный особняк, и, судя по всему, временным жилищем туркменов был будущий гараж, гостевой домик или хозблок. Двое детей проводили нас внутрь, где на гвоздях висели гамаки. На голом бетоне у стены лежала гора подушек из красочной ткани, расшитой золотыми узорами. Как выяснилось, старейшина уехал из города, тем не менее мы поиграли с его детьми. Они пришли в восторг от моих сережек, сделанных из бутылочных пробок. Я показала девочкам, как двигать головой в горизонтальной плоскости и крутить запястьями. У одной из них это получалось даже лучше, чем у меня! Я подумала: «У них, должны быть, потрясающие танцы. Как бы их увидеть?»

Прошло несколько дней, и мы снова вернулись на стройку в поисках туркменского старейшины. Ахмаду уже надоело разъезжать с нами, зато Абдусалам, приятель Анжелики, был рад помочь нам. И снова жена старейшины сообщила нам, что он вернется лишь послезавтра. За нами увязался какой-то парень, избрав меня в качестве жертвы, – он утверждал, что обязан вылечить меня от невезения. Протянув мне веревочку, этот чудак предложил завязать на ней три узла. Я завязала, так как иначе он не отстал бы от нас. Затем парень попросил меня зажать ее в кулаке, прочел какое-то заклинание и попросил разжать пальцы. Узелки на веревочке исчезли. Он заявил, что теперь мои проблемы решены и я должна ему за это пятнадцать долларов. Парень добавил:

– Можете приходить в наш лагерь, но нас не интересует ваша книга, и мы не будем вам помогать.

Жена старейшины была того же мнения:

– Мы все равно не сможем ее прочитать, поэтому какая нам разница?

Нам также удалось попасть к одному колдуну. Я расспрашивала его о том, откуда у местных туркменов большая спутниковая тарелка и электричество, чтобы смотреть телевизор. Оказалось, что из автомобильного аккумулятора или генератора. Если кочевники останавливались недалеко от города, то они подключались к электросети. Я также спросила, как далеко они уезжают, когда переходят с места на место (они не выезжали за пределы Аммана), какая у них религия (одни ходили в мечеть, другие – в церковь), как заключают браки (подписывают документы, чтобы узаконить брак, затем устраивают большой праздник и танцуют), ходят ли детишки в школу (нет).

Колдун приказал мне опустить руку в чашу с водой, чтобы «смыть могильную грязь», которая якобы есть внутри меня. Когда я сделала это, он накрыл чашу полотенцем, а затем убрал его – вода была чистой. Тогда он попросил снова опустить руку в воду – и она стала мутной.

– Эта муть была у тебя внутри! – воскликнул он.

На обратном пути в город я решила расспросить Абдусалама о джиннах.

– Джинны существуют, я в этом убежден – ответил он. – Некоторые из них верят в Бога и исповедуют христианство и мусульманство, как люди, но другие являются воплощением зла и не верят ни во что или поклоняются Сатане.

Абдусалам рассказал, что джинны овладевают людьми во время секса, поэтому женатым парам положено молиться, прежде чем заняться сексом.

Мы остановились у Пещеры семи спящих. Прямо у дороги находились заброшенные набатейские гробницы, изуродованные мусором и граффити. Рядом мы увидели другие, более ухоженные руины и новую мечеть.

– Мусульмане со всего мира приезжают посмотреть на эти руины, хотя в большинстве путеводителей о них нет ни слова. В древнеримские времена в этой пещере укрылись семь человек; они уснули и проспали двести или триста лет.

Когда они проснулись, вся страна обратилась в христианство, и им не нужно было больше бояться. Один из них пошел в город купить еды, и никто не мог понять, откуда у человека такие старые монеты. Лишь тогда человек осознал, что все это время спал.

С доктором Мухаммедом Равани, профессором музыки, меня свела Лабна. Она работала на фестивале «Джераш», который отменили, и решила, что профессор окажется полезным знакомым. И вот мы с профессором и его двумя сыновьями сидели в его элегантной квартире с резной мебелью и роскошными золотыми портьерами на окнах. Мухаммед разъяснил мне, кто есть кто в иорданском музыкальном мире (этот мир оказался совсем немногочисленным), и рассказал о нескольких своих проектах. Банкетный стол в гостиной был завален рукописями его книги длиной в тысячу страниц, посвященной иорданским песням и истории музыки. Книга Мухаммеда о жизни и творчестве покойного Абду Мусы, самого знаменитого цыганского певца в Иордании, получила множество премий.