Ниалл. Возвращение Повелителя Света - Валерия Катина

И, коснувшись нити Света, Ниалл испарился. Девушка, прижав к груди портрет, написанный Богом, рухнула на кровать, закрывая глаза. Она улыбалась, а бабочки силились разорвать ее ребра и вспорхнуть навстречу небу. Она думала, что теперь, наконец, стала счастливой. А в полумраке комнаты зажглись васильковые глаза и сухие ладони протянулись навстречу ничего не подозревающей Персефоны. Эта ночь навсегда поделит жизнь Повелителя Света на «до» и «после», и только он сам решит для себя исход предстоящего сражения.

Богиня Порядка стояла на коленях на мраморном полу, обхватив ладонями свое трясущееся тело. Ее русые, всегда уложенные и чистые волосы, сейчас спутанной стайкой лежали на спине. Белоснежное легкое платье, обнимающее торс, разодрано, помято и испачкано кровью, что тягуче стекала из приоткрытого рта. Потухшие гетерохромные глаза безразлично смотрели перед собой, под ними залегли фиолетовые синяки. На лбу сияла отметина, связывающая ее с Хонгом. На плечах порезы и ткань платья лохмотьями спускалась по ним. В комнате ни на секунду не потухал Свет, что золотистыми волнами бил ее тело от крепкой фигуры брата. Ниалл стоял, широко расставив ноги. Нагой торс горел, охваченный пламенем магии, руки тряслись от потраченных сил, энергия кольца была на нуле, метка на предплечье светилась, выделяя солнце, нарисованное на нем. Вены бугрились от напряжения, лазурные глаза неотрывно смотрели на отметину на лбу сестры, ожидая, когда та исчезнет. Ниалл использовал силу с утра, выжигая магией чужое воздействие из души и тела сестры.

Ленар хмуро подпирал плечом стену и защищался ореолом Порядка, чтобы сила друга не превратила его в пепел. Он периодически шептал заклинание, что нашел в книге, тогда отметина горела ярче и по крупицам стиралась с горячего лба Госпожи Порядка. Ниалл зарычал, тело его затрясло, а со лба на вытянутые руки плюхнулись большие капли пота. Он вложил всю оставшуюся магию, горящую в душе, прежде чем Свет с хлопком потух, а Бог рухнул на колени. Метка со лба Селены исчезла, она судорожно вдохнула и, закатив глаза, упала бы, но Ленар успел поймать ее осевшее тело. Он бережно уложил возлюбленную на колени, гладя ее по волосам.

— Получилось? — устало спросил Ниалл и поморщился от боли. Тело гудело, осколок души надтреснул, а регенерация замедлена, ведь энергия была на нуле.

Ленар приложил два пальца ко лбу Селены и шумно выдохнул, отвечая:

— Получилось, Ниалл!

Бог мученически скривился, поднимаясь с пола. Он, держась за стену, медленно побрел на выход. У двери он обернулся. Ленар, бережно взяв Селену на руки, собирался коснуться нити Порядка, но остановился, заметив взгляд друга. Впервые он увидел в нем нечто иное, совсем несвойственное Богу Солнца — благодарность.

— Спасибо, — улыбнулся Бог.

— За что? — вскинул брови Ленар.

— За то что вернулся.

Персефона медленно распахнула глаза. Голова раскалывалась так сильно, что ее колокольный перезвон, казалось, мог оглушить собой толпу. На виске застыла рубиновая капля крови, губы горели и опухли, на языке растекался металлический привкус. Яркий свет от солнца ударил в глаза, заставив поморщиться. Она сидела на полу, привязанная магическими путами к железному шесту. Привыкнув к освещению, девушка обвела ледяным взглядом комнату, только рассмотреть как следует не дали. Поодаль зашуршало и, повернув голову, девушка увидела сидящего на диване нагого мужчину. Его черные волосы были настолько длинные, что он мог ими обернуться несколько раз. Серебристая прядь выделялась на их фоне и, словно звезды на небе, мерцала от солнечного света. Карие глаза горели, словно в них залили жидкий янтарь. Губы растянулись в ухмылке, язык медленно обвел их контур. Персефона заметила бархатную подушку рядом с мужчиной, на которой лежали уже знакомые ей кристаллы Богов. Шевельнув пальцами, по телу током расползлась боль. Запястья девушки были скованы магическими кандалами, сдерживающими силу. Хаос ее больше не слышал.

— Как ты себя чувствуешь, Персефона? — мурлыкнул Хонг.

— Кто ты? — спросила она.

— А что, Лино тебе не рассказал для кого ты искала кристаллы?

Персефона отрицательно покачала головой. Испуганные ледяные глаза забегали на бледном лице. Хонг схватил золотой колокольчик, лежащий на столе и потряс им. Спустя пару минут в комнату прошли две девушки, одетые в одно нижнее белье. В руке одной была миска, доверху наполненная рисом и мясом курицы, вторая же держала воду. Когда Хонг кивнул, девушки уложили тарелки на пол и, поклонившись, удалились.

— Поешь, тебе нужны силы.

— Кто ты? И зачем тебе я?

Хонг поднялся. Опустившись рядом с девушкой на колени, он дрожащими пальцами трогал ее окровавленное лицо, подносил к носу и блаженно вдыхал запах крови. Персефона скривилась, к горлу подступила тошнота. Она кашлянула, сдерживая накатившую волну тошноты. Хонг, наклонившись, прошептал:

— Я твой новый хозяин. Ниалл будет в ярости, когда узнает кто украл его любимую игрушку, но ведь игрушками положено делиться, так учат с детства, а, Персефона?

— Да кто ты такой, Хаос тебя раздери? — голос Персефоны дрожал, на глаза навернулись слезы. Она была в ужасе, зачем этот человек ее похитил? Что ему нужно? Кто он такой?

Хонг провел языком от шеи Персефоны до пятнышка крови на щеке и, удовлетворенно улыбнувшись, погладил ее по волосам, отвечая:

— Меня зовут Хонг. Я — новый правитель мира, Персефона. Служи мне, и я позволю тебе жить. Знаешь, зачем ты мне? Я хочу, чтобы Ниалл перед смертью страдал. Он еще не знает, что я свободен, кто украл кристалл и самое главное, что в эту самую минуту из хранилища Селены будет украден последний кусочек кровавого паззла. Скоро весь мир будет принадлежать мне. Я готовлю пьедестал, на котором будет располагаться голова Повелителя Света. — Мужчина мечтательно смежил веки и облизнулся.

Персефона ногами толкнула миски и они, перевернувшись, брызнули на сидящего Хонга. Он рыкнул и схватил ее за шею. Холодные пальцы стиснули горло, в глазах потемнело, дыхания не хватало. Хонг разжал ладонь, когда лицо девушки побагровело. Он поднялся, наблюдая за ее судорожными попытками сделать вдох. Персефона кашляла, захлебываясь слезами. Ей стало по настоящему страшно, стоит только взглянуть на обезумевшее лицо мужчины.

— Отпусти меня, — прошептала Персефона.

Хонг обернулся, сверкнув карими глазами. В свете солнца, отбрасывающего свои золотистые лучи, радужка казалась неземного оранжевого цвета. Сухие губы растянулись в полуулыбке, язык обвел их контур.

— Нет, малышка, я хочу, чтобы сердце твоего Бога разбилось.

— Ниалл не любит меня. Я всего лишь наложница, ты зря потратишь время.

Хонг наклонился и прошептал:

— Ради наложниц не ставят на уши все Безграничье. Он скоро узнает правду. Рыбка почти заглотила наживку,