Триумфатор - Лев Пучков

– Это все? – уточнил Номер Один.

– Да.

– Хорошо…

Гости взяли листки и принялись изучать текст. Чтобы было понятно, о чем речь, я доведу вам содержание.

«Я, ФИО, должность (звание), подтверждаю, что на данном жестком диске (модификация, номер) содержатся компрометирующие меня материалы в размере (для каждого – свой) ГБ, представленные (кол-во) изображениями (кол-во), видеозаписями, (кол-во) аудиозаписями и (кол-во) текстовыми файлами. В обмен на добровольную передачу данных материалов я гарантирую личную безопасность нижепоименованным лицам: (список: мы и „управленцы“), – и обязуюсь никогда не предпринимать против них никаких действий».

– Так… – Номер Один прочел текст и задумался. – Ну, в принципе, ничего – пойдет. Только давай так: мы тебе гарантии – и ты нам тоже.

– Всегда пожалуйста, – с готовностью кивнул Витя. – Какие гарантии вы хотите?

– Где диск?

– Секунду, – Витя повернулся к Иванову и плеснул ручкой.

Иванов скомандовал в переговорное устройство:

– Лиза – блок, – и щелкнул пультом. – Звук не нужен.

На плазменной панели возник «разутый» системный блок крупным планом, затем камера «наехала», так что жесткий диск стал виден во всех подробностях.

– Похож, – подтвердил Иосиф.

– «Похож»… – Номер Пять пожал плечами. – Откуда мы знаем, что это точно он?

– Лиза – оглавление, – скомандовал Иванов.

Камера плавно взяла вправо, показывая такую же плазменную панель, что была у нас. Спустя несколько мгновений на панели появился список файлов.

– А там, рядом, есть еще кто-нибудь? – всполошился Номер Восемь (лучший друг Иосифа – тоже генерал, но уже целый министр).

– Конечно, есть, – успокоил Витя. – Как же без этого?

– Пусть уберет!

– Так это оно?

– Оно, оно! Пусть уберет!!!

Витя плеснул ручкой – Иванов скомандовал:

– Выключи.

Панель на экране погасла, камера взяла влево и опять «наехала» на системный блок.

Иванов щелкнул пультом – наша панель тоже погасла.

– Это где? – уточнил Номер Первый.

– Это недалеко, – в тон ответил Витя.

– Ясно… Теперь вопрос такого порядка: где будет храниться запись? Кто конкретно будет отвечать за ее сохранность? Условия хранения? Вообще какие гарантии, что эта запись не уйдет «налево»?

– Записи не будет, – Витя помотал головой и опять приятно улыбнулся.

– Не понял? – Номер Первый зловеще прищурился: – То есть как это…

– Будет прямой эфир. – Витя глянул на часы: – Через пять минут. По пяти каналам – трем нашим, двум – западным. Так что учите текст, прихорашивайтесь – времени осталось немного…

Так… Не буду расписывать всю гамму эмоций, что охватила наших гостей, скажу коротко: ребята сильно удивились и отнюдь не обрадовались.

Номер Первый в общем взрыве возмущения участия не принимал: только пристально смотрел на Витю, словно хотел проткнуть его пронзительным взглядом. Когда шквал страстей слегка поутих, он тихо, этак по-семейному, спросил:

– Витя, ты совсем сдурел? Ты вообще кем себя вообразил, Пулитцер ты наш неошкуренный?

– А что, разве плохо придумано? – Витя опять включил свою фирменную улыбку. – Гарантии – на две тысячи процентов. Теперь, если с кем-то из нас что-то произойдет…

– Теперь с вами точно что-то произойдет, – Номер Первый решительно встал, рванул пополам листок с текстом, бросил его на стол и, резко отодвинув кресло, направился к выходу. – Идиот, б…

– То есть гарантий мне не будет? – уточнил Витя в спину главы ареопага.

– Да пошел ты… – печально буркнул Номер Три и тоже встал. – Ну в самом деле – устроил тут…

– В таком случае я буду работать по второму варианту, – громогласно объявил Витя. – Не желаете послушать, в чем суть второго варианта?

Номер Один даже не обернулся – так и шел к дверям, неторопливо, уверенной господской походкой, – только сердито дернул плечом.

Остальные гости, единогласно подавшиеся к выходу вслед за вождем, проявили большее любопытство: кое-кто обернулся, а Номер Восемь вообще остановился и потребовал:

– Ну-ка, быстренько – что это за второй вариант?

– Пресс-конференция, – Витя ткнул пальцем вверх, кивнул Иванову и добавил: – В 12.20. С вашим диском…

– Лиза, покажи народ, – скомандовал Иванов в переговорное устройство и щелкнул пультом. – Да, и звук дай.

– …И вашими недобитыми свидетелями…

На панели возник конференц-зал. Камера медленно проехала из угла в угол, показывая пеструю публику с камерами и фотоаппаратами.

Гвалт стоял, как на хорошем базаре, кто-то там уже ругался – передние места не поделили.

На нескольких сдвинутых вместе журнальных столиках, расположенных у помоста рабочей группы, красовался внушительный штабель разнокалиберных микрофонов – создавалось такое впечатление, что мы наблюдаем трансляцию из магазина аудиотехники, объявившего о своей скоропостижной ликвидации.

– Звук убери, – скомандовал Иванов в переговорное устройство. – Покажи свидетелей.

Звук пропал. Камера плавно развернулась к входным дверям и наехала на «управленцев».

– Е… твою мать… – пробормотал Номер Восемь.

Сказал он это тихо, но в воцарившейся тишине прозвучало отчетливо – с заметным оттенком растерянности или даже обреченности.

– Операторы, – негромко попросил Иванов.

Камера развернулась и «наехала» на задние ряды, показывая Рому и Гену.

– Хватит, – кивнул Витя.

– Спасибо, Лиза, – поблагодарил Иванов. – Если можно, скажи, пусть поменьше ходят – у нас тут все слышно.

Панель погасла.

В зале появился высокий курчавый товарищ с длинным вислым носом и, сердито хмурясь, показал Вите часы.

– Эфир через три минуты, – Витя щелкнул ногтем по циферблату своих часов. – Наверху у нас представители тридцати восьми компаний: двадцать две наших и шестнадцать импортных. Тема конференции: «„Белая“ смерть на службе у серых кардиналов России»…

– Сука ты, Витя, – свистящим шепотом протянул Иосиф. – Ты даже не представляешь, какая же ты сука…

– Да я в курсе… Ну так что, будем работать, или я пошел наверх?

– Будем, – хрипло пробурчал Номер Один, возвращаясь на свое место.

– Хорошо, – Витя махнул рукой. – Заходи!

В зал просочились пять съемочных групп и заняли свои места у камер.

Гости вернулись за стол, сидели тихо, не рефлектировали. То ли на эмоции уже сил не осталось, то ли, в самом деле, были настолько потрясены открывающимися перспективами, что буквально дар речи потеряли.