Заклятие на любовь - Анна Сергеевна Платунова

– Хорошо, мальчик. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В академию целительства я, так и быть, напишу сама, попрошу предоставить тебе академический отпуск по… хм… семейным обстоятельствам. Я знакома с твоим деканом – мэтром Россом, он прислушается к моей просьбе.

Памела до последнего надеялась, что на лице Доминика проступит страх, но увидела только решимость.

– Я только отнесу Белль напиток и сразу вернусь.

– Неожиданный поворот… – задумчиво произнесла Памела, когда граф Алард вышел за порог. – Но я рада, что так получилось. В этом мальчике есть стержень. Он не сломается и не даст сломаться Алисии.

– Вы недооцениваете мою дочь, – сухо произнес Энвер.

Осунувшийся, постаревший в одночасье на несколько лет. Решение все-таки далось ему нелегко.

– Вот и посмотрим! – улыбнулась Памела, похлопав ученика по руке. – Вот и посмотрим…

***

Мэтрисс Звонк замолчала и наблюдала за мной, ее губы приподнялись в полуулыбке, от уголков глаз, словно лучики, разбегались морщины. Она будто чего-то ждала, но чего? Надеюсь, не моей истерики, потому как, сказать откровенно, у меня внутри все тряслось от гнева.

Тоже мне, вершительница судеб! Да какое она имела право вмешиваться в мою жизнь!

В детстве я, как и все девочки, любила сказки о добрых волшебницах, которые появлялись именно в тот момент, когда бедняжка – принцесса, сиротка или старательная служанка – вляпывалась по самое горло в неприятности. Волшебницы произносили заклинание, и все проблемы решались по их магическому повелению.

Я же попала в неправильную сказку. Злая волшебница пришла без приглашения и втянула меня в водоворот передряг. Мне столько всего пришлось пережить! Плакать, отчаиваться, терять надежду…

В памяти, точно яркие вспышки, зажигались воспоминания, но… почему-то они вовсе не огорчали меня.

Мальвина, Клара… Камень у реки… «Давай, Пеппи, у тебя получится!» – кричат однокурсники. Я стою на сцене, и мне аплодируют. Мы с Ди осыпаем друг друга листьями. Столько… радости.

Я закусила губу, борясь со странным чувством. Выходит… Выходит, обрела-то я больше, чем потеряла. Урок оказался суровым, но я бы, пожалуй, не стала ничего менять.

Мы с мэтрисс Звонк в упор глядели друг на друга. Я больше ее не боялась. И не ненавидела: я выросла над своей детской обидой. Я видела пожилую женщину с интересным прошлым. А ведь тоже, небось, была та еще заноза: не просто так родная бабка превратила ее в лягушку. Ой, чую, чудила Памела в юности! Всем жизни дала. Будь ей сейчас восемнадцать, как мне, может, мы могли бы подружиться. Или дело кончилось бы убийством, сложно сказать!

– Благодарить я вас не буду!

– О, поверь, на это я и не рассчитывала, – усмехнулась деканша.

– Но платье оставлю себе!

– Скажу без лишней скромности: это платье – одно из лучших моих творений.

Мэтрисс Звонк рассмеялась. А я… Не знаю, как так получилось, но я тоже расхохоталась.

– Мне пора, Алисия, – сказала Памела. – Должна признать, твой отец оказался прав: я тебя недооценила. Но я рада, что ошиблась. Ты молодец, и я искренне желаю вам с Домиником счастья.

Она удалилась, и я сквозь приоткрытую дверь еще некоторое время слышала ее разговор с Кассандрой. Полоз ворчал, что мы с Ником слишком юны для брака, – куда катится этот мир! А мэтрисс Звонк отвечала, что эту парочку теперь клещами друг от друга не оттащить и что такое семейная жизнь по сравнению с костенюком.

Я покачала головой и закатила глаза. О Солнцеликая, дай мне сил, мне под началом этой женщины еще четыре года учиться!

Эпилог

– Быстрее, быстрее! – шептала я.

Мы с Ником пробежали сквозь гулкий темный вестибюль академии и помчались по ступенькам наверх. Мы опаздывали: бал уже начался. Издалека прилетали звуки музыки и гул голосов, похожий на рокот волн, набегающих на берег.

Бежать по ступенькам в длинном платье и накидке было не так уж легко. Ник помог расстегнуть верхнюю одежду, перекинул через локоть, я приподняла подол, и мы снова устремились наверх.

– Лисенок, а зачем мы так торопимся? – недоумевал Доминик, но у меня не было ответа на этот вопрос.

Может быть, я просто соскучилась по академии, по девочкам, по однокурсникам. И вообще, я так долго ждала зимний бал, что не хотела упускать ни мгновения. Я пожала плечами, не зная, как объяснить.

– Ну ладно, – усмехнулся Ник и подхватил меня, понес на руках. – Ускоримся!

Поставил на ноги у створок, ведущих в зал. Совсем недавно мы устраивали здесь премьеру спектакля. Недавно, а будто целая жизнь прошла…

– Готова? – спросил Ник.

– Еще как!

Я не боялась появиться перед любопытными взглядами. Мне нечего стыдиться! Даже попытайся я скрыть, что Пеппи и Алисия – один человек, ничего бы не вышло: каждый в академии знал, что Доминик, ранее бывший цыпленком Ди, вынес из заброшенной лаборатории не Пеппилотту, а графиню Уэст. Ясно, что пристального внимания не избежать. Однако через пару дней все привыкнут.

Доминик распахнул двери, и музыка оглушила, приняла в свои объятия, увлекла за собой. Ник протянул ладонь, чтобы я смогла опереться. Вместе мы шагнули за порог и тут же оказались втянуты в вихрь ярких красок, запахов и звуков.

В центре зала в вальсе кружили пары. Студенты, которые не танцевали, общались, переходя от группы к группе, угощались закусками и потягивали лимонад: вдоль стен стояли накрытые столы. Зал казался просторнее из-за зеркал, надраенных до блеска. А может, кто знает, мэтрисс Звонк использовала магию и на время зимнего бала расширила пространство, чтобы всем желающим хватило места.

Я подняла взгляд и увидела в зеркале вспыхнувшее пламя. У входа в зал кто-то разжег огонь. Его заметила не только я: разговоры смолкали, пары остановили кружение. Все смотрели…

О Солнцеликая, да ведь они смотрели на меня. И вовсе не огонь взвился на досках паркета – это была я. Я в волшебном платье: по ткани переливались алые, багряные, карминовые всполохи. И мои рыжие волосы, рассыпанные по плечам, тоже напоминали языки огня.

– Как же ты прекрасна, моя любимая, – тихо сказал Ник. – Ты горишь, словно пламя.

Я вздрогнула и перевела на него изумленный взгляд. Нет, он ничего не знал о рисунке, найденном в подземелье, о словах отца, просто он видел то же, что когда-то граф Уэст разглядел в юной Амалии.

Мы пошли вперед. Мне не привыкать ловить на себе восхищенные взгляды, но что-то изменилось. Я не сразу поняла что. А потом догадалась: мне улыбались и кивали. Не подобострастно, а так, как приветствуют доброго знакомого. Я улыбалась и кивала в ответ, а сама