На всю жизнь и после - Роман Шаталов

пошёл слабый дымок, который сформировался в слабо различимую собачью пасть. Змейка вытянулась вверх, выше уха Аристократа и сказала, имитируя его голос:

— Я хочу, чтобы ты притворялся мёртвым пять дней. Делай, что хочешь, но ты должен стать полноценным мертвецом на этот срок, а потом воскреснуть.

Это всё было ложью. В тот вечер юноша посадил на пулю мышь, которая забралась Кириллу в штанину и впилась зубами в его шею. Передала она те же самые слова, что и змейка. Как только кобра закончила, Борис забрал её и вернул на место.

Аристократ смотрел на Бориса и молчал, его расслабленные ладони лежали на бёдрах, а трость стояла за его спиной так, что её рукоятка торчала у него в районе пояса. Взгляд и долгое молчание напоминали повадки Виктора, который, стоит отметить, подобные паузы делал тяжелее.

— Сколько дней прошло? — спросил Аристократ.

— Это должен быть четвёртый или даже пятый день. Если пятый, то он очнётся сегодня вечером.

— Давай поступим так, Кирилл должен завтра придти сюда вечером или после закрытия, не важно. Он должен показаться здесь живой, тогда и поговорим.

— Понял, принял. Разрешите вернуться к работе?

Аристократ ничего не ответил и пошёл к выходу, когда он взялся за пластиковую ручку то, остановился и напоследок спросил:

— Почему ты пошёл тренироваться в салон красоты?

Борис повернулся и ответил как можно скорее:

— Я знаю не так много мест, что принадлежат хинтам. Примерно, по памяти сориентировался, вспомнил, что на карте в этом месте было жёлтое пятно.

— Как успехи? — сказал Аристократ и прижался плечом к двери.

Борис встал и подошёл к столу, над которым ещё пару минут назад его пригвоздила к стенке пасть фантомного алабая, он поставил на место упавший на бок электрочайник и закрыл дверцу микроволновки — он сочинял самый расплывчатый ответ, чтобы его не раскрыли.

— На меня никто не сорвался, но нервы я им потрепал.

— Как трепал?

Теперь Борис решил рискнуть:

— Я сорвал кусочек алое, дал его змейке, а она ползала по телам и противно так скребла по коже.

— Много собрал? Ах да, я же просил не собирать, — закончил Аристократ и вышел из комнаты.

Борис присел, обдумывая произошедшее, и ожидал, что с ним опять заговорит ТОТ. Но ему в ухо начала шептать кобра:

— Как думаете, это проверка?

— Сейчас это не имеет особого значения. Все маски уже сброшены.

— Полагаю, что это так. Какой план?

— Делать то, что хочет Аристократ.

Дверь открылась, и в комнату заглянуло улыбающееся лицо Семёна.

— Борька, ты свободен? Нужна твоя помощь.

Остаток рабочего дня тянулся мучительно долго, будто Борис ежеминутно сверялся с часами. Семён при любой удобной возможности звал его на помощь, тем самым компрометировал их обоих, но выудить нужную информацию у него так и не получилось. Юноша читал каждую записку, но ни разу не ответил, он просто-напросто смотрел на своего коллегу, кивал и уходил, мог ещё добавить перед этим: «Рад стараться». Как только смена закончилась, Борис сбежал с работы окольными путями, — через выход на складе — и прихватил с собой свою повседневную одежду, которую спрятал там заранее.

Он решил не тратить время на переодевание и сразу пошёл к Дяде Рудольфу. Сигаретного дыма он не учуял, по запаху курили тут очень давно. Лампочки горели только на первом и втором этажах. Борис с глазами унта хорошо ориентировался в темноте и вполне уверенно подошёл к двери и нажал на кнопку звонка. С другой стороны раздался приглушённый щебет птиц, но иных звуков слышно не было. Спустя пять минут дверь никто не открыл, и он позвонил ещё раз, только назойливее и дольше. Локоть ударился о дверь, и она открылась. В квартире свет не горел, и юный унт решил его не включать: глазам хватало тусклого уличного освещения, что проникало в окна. Борис совсем забыл о старике, он сам не понимал почему не навестил его после того чёрного для Дяди Рудольфа вечера, возможно из-за отсутствия чувства жалости или навалившихся на него дел.

Борис внимательно осмотрел квартиру и ничего подозрительного не нашёл. Он вернулся к входной двери, рядом с ней на крючках висели ключи, но отсутствовала связка, что отпирала подвал. Молодой унт быстро спустился вниз, материализовал электрошоковую дубинку и потянул за тяжёлую железную дверь. У входа он оставил трёх муравьёв, которые надавят на дверь и не пустят людей в подвал. Внутри было темно, а выключатель висел для удобства сразу справа. Борис зажёг свет и в катакомбах эхом прогремел зловещий смех мужчины, а затем он сменился на писклявое хихиканье.

Юноша выставил перед собой дубинку и быстро спустился вниз, посмотрел по сторонам; коридоры подвала тянулись длинными тоннелями в обе стороны. Он оставил на развилке противопехотные шипы и двинулся бочком, словно краб, к комнатке, в которой должен лежать Кирилл. Воздух был прохладный и немного спёртый, под ногами скрипела мелкая галька и пыль, которые нарушали гробовую тишину этого места. Борис преодолел первый поворот, за которым было два прохода направо — ему нужно было в дальний и освещённый. Мимо ближнего и тёмного коридора он прошёл, прижавшись к стене. Как только он поравнялся с ним, где-то в глубине нечто начало монотонно стучать по стенам, судя по тихому треску, источник звука был маленький.

Он так же разложил на этой развилке шипы. Галька и песок теперь скрипели под ногами незнакомца, который неторопливо двигался навстречу. Нужная дверь была сразу за следующим поворотом, но Борис не терял бдительности и осторожности. Шаги незнакомца затихли на полпути, и в уши ударил оглушительный свист, который заставил перепонки вибрировать до клёкота. Юный унт выпустил муравьёв, чтобы они добрались до замка и сломали его, а сам замедлил шаг и продолжил оглядываться по сторонам.

Юноша подошёл к заветной двери, когда муравьи потрошили замок, из него сыпалась чёрная стружка, опилки и осколки металла. Дверь открылась сама с предательски громким скрипом и в освещённом проёме показалась истощённая грязная ладонь. Он подбежал к мученику и, если бы не его сущность унта, он определённо ужаснулся от увиденного. На запылённом полу лежало ничком существо, похожее на человека, — скелет с натянутой на него кожей. Борис присел на четвереньки и нагнулся над головой исхудавшего молодого человека, от чего тот прокашлялся, поднимая клубы пыли, и прохрипел:

— Ва-а-ды. Во-о-о-ды-ы.

Борис осторожно перешагнул через лежачего и взял с полки трёхлитровую банку. Он без труда открыл пальцами жестяную крышку, в ответ его обдало сладким запахом яблочного компота. Юноша не нашёл ничего лучше, чем прислонить