Товарищ Чикатило - Михаил Кривич

Что же до московского экстрасенса, то он заверил Хоботову, что ее сын жив и найдется.

Алеша Хоботов был последней жертвой Чикатило в восемьдесят девятом году. До ближайшего января он не убивал. Чем он был занят это время?

Приставать — приставал. Но без ножа.

Из свидетельских показаний Е. В. Казакевич, хорошо знавшей семью Чикатило.

Ехал в троллейбусе. В давке его притиснули к девушке, запустил ей руку под юбку. Схлопотал по мордасам. Не смутившись, перебрался поближе к другой. Еле выскочил на ближайшей остановке — пассажиры собирались намять ему бока.

Из показаний сослуживцев.

Возвращался в машине из недалекой командировки. Между Ростовом и Аксаем неожиданно велел шоферу остановиться и, сославшись на неотложные дела, выбрался из машины. Попрощался и ушел неизвестно куда. Место было безлюдное.

Студентки шахтинского медицинского училища С. В. Напрасникова и Г. В. Абасян ехали на электричке из Новошахтинска домой. Рядом с ними сидели высокий мужчина и мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. Девушки прислушались к разговору. Мужчина уговаривал подростка выйти из поезда на ближайшей станции, тот отказывался — его ждет мать. Мужчина настаивал, обещал, что позже они поедут к матери вместе и все ей объяснят. Когда поезд остановился, мальчик выбежал из вагона и помчался к трамвайной остановке. Впоследствии студентки без колебаний опознали Чикатило.

Парню выпал счастливый билет. Надо полагать, были и другие, которые сорвались у Чикатило с крючка.

Цепь его преступлений восемьдесят девятого и девяностого годов прервалась по двум причинам. Во-первых, у него опять не заладилось на работе: на электровозостроительном заводе его тоже раскусили, и пора было сматывать удочки. Он спорил с начальством, пытался доказать, что как снабженец чего-то стоит, и в то же время искал новую работу. Вскоре он ее нашел.

Другие неприятности носили характер житейский.

Под окнами одной из его квартир, где была прописана Феодосия Семеновна, фиктивно с ним разведенная, воздвигли деревянный общественный туалет. Мало того — соседи вознамерились почти возле дома построить кооперативные гаражи. Туалет он еще как-нибудь да вынес, но на гараже терпение Андрея Романовича лопнуло. Он стал писать жалобы и разносить их по учреждениям, начав с Ростовской железной дороги, которой принадлежал дом.

В присутственных местах Андрей Романович поначалу вел себя вежливо, передавал заявления, подписанные Феодосией Семеновной, просил перенести туалет на свободный участок по соседству, принадлежавший музыкальной школе. Иногда в его посланиях начинали звучать патетические ноты. «Я воздвигну здесь баррикады», — писал он по поводу строительства гаражей.

Революционная тематика, баррикадная в частности, то и дело возникает в его речи. На суде он к месту и не к месту будет возвращаться к теме революционной борьбы.

Ростовская железная дорога ничем ему не помогла, и он, распаляясь все больше, дошел до обкома партии, а потом и до ЦК, до самого Горбачева. Как выяснилось, высокие инстанции и Михаил Сергеевич лично провинциальными туалетами и кооперативными гаражами не занимались, и жалобы направлялись тем, на кого Чикатило жаловался. Высокий слог не помогал. Андрей Романович ожесточился на весь мир, но особенно на кавказцев: в строительстве гаражей были замешаны не то армяне, не то азербайджанцы. В последующих жалобах Чикатило стал рассуждать об армянской мафии, потом об азербайджанской, потом об абхазской, потом об ассирийской. На суде все они почему-то трансформировались в абиссинскую мафию. Жалоб он писал много, при удобном случае лично доставлял соответствующему чиновнику, а если это было невозможно, отправлял заказным письмом с ростовского почтамта, куда не ленился для этого ездить.

Ему уже мерещилось, что «ассирийская мафия» следит за ним, чудились машины, которые его преследуют, чтобы сбить. Он стал запирать квартиру на несколько замков, не открывал дверь, не выяснив, кто к нему пришел.

Занятый борьбой с «мафией», он несколько снизил наступательный порыв на сексуальном фронте.

В заботах и хлопотах, большей частью не особенно приятных, закончился восемьдесят девятый год. Наступил девяностый — последний его год на свободе.

В начале января Чикатило перешел работать на Ростовский электровозоремонтный завод, неподалеку от центрального вокзала, того самого, где несколько лет назад капитан Заносовский выслеживал его перед первым арестом. Его зачислили в отдел внешней кооперации и комплектации, опять по снабженческой части.

Ремонтом электровозов он занимался чуть больше десяти месяцев. Его арестовали в ноябре. Январь отделяют от ноября девять убийств.

Четырнадцатое января 1990 года. Город Шахты, лесопосадки напротив кладбища. Андрей Кравченко одиннадцати лет.

Потрясающей силы причинно-следственная связь!

Седьмое марта 1990 года. Ростов, Ботанический сад. Ярослав Макаров десяти лет.

Чикатило приехал на прием к заместителю председателя Ростовского облисполкома с очередной жалобой насчет гаражей. В тот день его не приняли, жалобу он отправил заказным письмом с главпочтамта, копию послал в «Известия». С почтамта махнул на привокзальную площадь купить продуктов — был канун женского праздника. На площади увидел мальчика, просившего у прохожих мелочь. Голодный малец, решил он, соблазнится на обед. Соблазнился. Чикатило привел мальчика в университетский Ботанический сад, изнасиловал, отрезал кончик языка, мертвому вспорол живот. Орудовал ножом номер 20. Наносил множество ударов в одно и то же место, двигал клинок в ране туда и сюда. Возвращаясь к вокзалу, попал под сильный дождь, весь вымок. Электричкой уехал домой в Новочеркасск. Обсушился, принял рюмочку от простуды. На следующий день поздравлял женщин с днем 8 марта.

Апрель — май 1990 года. Лесопосадки близ платформы Лесхоз в Красносулинском районе под Ростовом. Любовь Васильевна Зуева, тридцати двух лет, психически неполноценная.