Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян - Василий Сергеевич Панфилов

конечно же, какие-то проблемы, но вот серьёзные… Откуда им взяться-то? В Петербурге он давным-давно свой, уважаем гвардией, армией и флотом, да и цесаревич… Ну и конечно же – знания из будущего.

Попаданец участвовал в десятках соревнований самого разного типа, так что представление о самих соревнованиях, судействе и правильном «оформлении» имел неплохие. Да и в восемнадцатом веке пришлось устраивать десятки мероприятий. В общем, «каркас» праздника был подготовлен всего через неделю, а в первых числах августа начался и сам турнир.

Начался он просто – с показательных выступлений гвардейцев, демонстрирующих перестроения и маршировку. Сперва по полкам – и тут небольшое преимущество было у Апшеронского полка.

– Смотри, как дружно-то, – хлопнул по плечу Пётр, с сияющими глазами глядя на перестроения любимцев.

– Хороши, – согласился Владимир.

Затем были соревнования между разными батальонами, ротами и взводами. Победителям вручались кубки с соответствующими надписями и каждому из участников – почётные грамоты. Здесь такое было в новинку, так что восторг у гвардейцев был неимоверный – это же зримое доказательство твоего успеха! Да эти грамоты ещё правнуки хранить будут!

Коллективные соревнования не ограничились перестроениями и ружейными приёмами[147] – были преодоления штурмовой полосы, бои стенка на стенку, игра в лапту[148] и многое другое. Второй день соревнований был чисто кавалерийским и тоже исключительно коллективным.

И наконец, индивидуальные поединки.

– Семёновцы! Хорькин, давай – по сусалам его, по сусалам!

– Апшеронцы! Панов, в дыхалку его!

Зрители бесновались – кулачные бои пользовались на Руси особым почётом, так что и дворяне не считали зазорным принять в них участие. Тут уже Владимир покинул царскую ложу – бойцы порой входили в раж, и приходилось растаскивать их, да и в судействе не всегда дела обстояли гладко.

– Победил Степан Хорькин, капрал Семёновского полка! – проорал герольд.

– Следующий поединок…

– А самому не хочется выйти да размяться, – шутливо ткнул его в бок император, когда в перерыве принц вернулся в ложу, – удаль молодецкую показать.

– Да как бы сказать… – простонародным жестом почесал затылок князь, – хотелось бы, но… Если буду драться в полную силу, то просто поубиваю всех, а если не в полную, то удаль будет не молодецкая, а малодетская, – голосом выделил Рюген.

Пётр несколько секунд осмысливал сказанное, затем заржал самым неприличным образом и принялся пересказывать шутку князя.

– Забавно, – улыбнулась императрица, – но не преувеличиваешь ли ты? А то слыхать я о твоих талантах слыхала, а в деле…

– Ну, драться-то я не буду, – задумчиво сказал Владимир, – но кое-что могу показать.

С этими словами он моментально выбросил руку вперёд и коснулся мундира стоящего в ложе гвардейца.

– Быстро, – одобрительно сказала Елизавета.

– А ты приглядись, – с откровенным самодовольством предложил князь. Пригляделась и…

– Ты никак пуговицу ему согнуть ухитрился за этот миг?! – ахнула женщина. Владимир самодовольно пожал плечами, орлом поглядывая на интересную вдовушку из Голициных.

– Я ещё и не то могу, – раздухарился подвыпивший (несколько раз пришлось мирить поссорившихся вельмож и пить «мировую» вместе с ними) князь.

– Можно? – указал он рукой на протазан унтера.

– Давай, – махнул рукой такой же нетрезвый император. Руки спортсмена обхватили прочное древко, сжали и… древесина затрещала, явственно проминаясь под стальными пальцами.

– В щепу не могу, – расстроенно сказал Владимир, – дерево очень уж хорошее. Зато вот так могу…

Тут он снова широким хватом взял протазан, напрягся и замер, а затем протазан… порвался. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у присутствующих.

– Эпическая сила, – потрясённо выругался унтер и замер виновато. Но на это никто не обратил внимания.

– Да получается, что ты не хуже Геркулеса, – с азартом сказал Пётр.

– Лучше, – пафосно сказал принц, принимая «статуйную» позу, – всё ж таки не с голым задом бегаю.

Немудрящая шутка оказалась вовремя, так что хохот, вылетевший из императорской ложи, услышали все.

Турнир прошёл великолепно – опыт из будущего, да опыт местный, и получилось прямо-таки эпично даже по меркам избалованного Петербурга. Впрочем, сам попаданец самокритично признавал, что средний уровень дотянул максимум до уровня Дня Города где-нибудь в провинции, хотя и были определённые прорывы. Ну и самое главное – Елизавета вновь стала улыбаться, так что император ходил сияющий.

– Пётр Фёдорович, ты тут на турнир деньги выделял…, - начал разговор Рюген.

– Как же, тридцать тысяч. Ты если свои вложил, так не стесняйся, я верну, – быстро сказал Пётр, – знаю ведь твою щепетильность, да и брал ты мало для такого-то праздника.

– Да нет, – удивился Игорь, – вернуть излишки хочу.

– Да много ли их? – махнул рукой император.

– Тридцать пять тысяч.

– Че-его?!

– Тридцать пять тысячь, – с терпеливым видом повторил попаданец.

– Я услышал, но откуда?!

– На как откуда? Я ж тебя спросил, можно ли привлекать меценатов, так ты ответил: – Делай что хочешь, праздник полностью на тебе с Павлом. Так я и развернулся – билеты купцам продавал да пожертвования собирал.

– Какие пожертвования, какие меценаты?! – Вскочил император, диким взглядом глядя на Грифича.

– Ну как же – подошёл вон к Шувалову и спросил: не хочет ли тот выделить средства на награды кулачникам, а я за то на кубках велю писать, что де «На средства графа Шувалова», да в газетах пропишу о нём, как о меценате… Ну и к остальным так же.

– То есть ты заработал на турнире?!

– Ну да.

Вместо ответа император тоненько, истерично захихикал. Смеялся он долго, с подвываниями. Отсмеявшись, сказал:

– Ну о всяком я слышал, но чтобы на празднике зарабатывали… Да ещё и норовили потом вернуть деньги… Оставь себе – заслужил.

Уже уходя, Владимир снова услышал хихиканье и слова:

– Ну, Калита[149], а не князь!

Деньги князь поделил: двадцать пять тысяч взял себе, пять тысяч раздал помощникам в качестве премий и пять тысяч – Павлу.

– Держи, – ты их честно заработал.

– Мне? – неверяще спросил мальчик, которому пока не доверяли подобных сумм.

– Тебе, тебе, – ворчливо ответил Владимир, – и не выёживайся – их ты честно заработал. Захотел бы подольститься, дал бы больше, а это твоё.

Вместо ответа Павел порывисто обнял Грифича.

Глава четвёртая

Заработок на турнире заставил