Кривое зеркало - Маша Ловыгина

В течение получаса Дима добрался до вокзала. Купив карту, он внимательно изучил маршрут. Затем купил билет и дождался электричку. Народ входил и выходил на каждой остановке, но Дима ни на кого не обращал внимания, прижавшись виском к оконному стеклу и наблюдая за мелькающим снаружи пейзажем. Крутя между пальцами картон визитки, он какое-то время изучал её, потом порвал на мелкие кусочки и, под неодобрительный взгляд сидевшей напротив женщины, выбросил в узкую щель, приоткрыв окно вагона.

Сверившись с часами, парень встал и прошёл к выходу. Остановка заняла всего минуту. Он соскочил с подножки и огляделся. Из соседнего вагона на перрон вышло только два человека. Мужчина в длинном плаще с удочками и пожилая женщина с тяжёлой сумкой, которую она медленно, но крепко держа, тащила в жилистой руке. Дима перекинул свою ношу и, догнав женщину, поравнялся с ней.

— Давайте, я вам помогу, — протянул свободную руку.

— Вот ещё, — женщина с подозрением подняла на него глаза, но остановилась. — У меня, ведь, красть нечего. Хлеб да макароны несу.

— А я сытый, да и ем немного, — сумка перекочевала в руки Димы, — я вас доведу, а вы мне дорогу подскажете.

— А куда тебе? — старуха шла рядом гораздо бодрее, чем раньше.

— В Сосневку.

— Тю, — рассмеялась, — надо было на такси ехать. Она хоть на карте и рядом, только ведь через лес шагать придётся не один час.

— Ничего, прогуляюсь.

— Так и охрана там на въезде…

— Разберусь, — Дима отметил про себя, как стало темнеть вокруг. — До сумерек доберусь?

Старуха покачала головой, — ноги длинные, может, и дойдёшь. — Потом, махнув рукой, добавила, — а то, в наших Буграх заночуй? У меня чердак сухой. Заодно поможешь мне оттуда инструмент достать. Как десять лет назад крышу делали, так и лежит там.

— Мне сегодня надо, извините, — голос Димы звучал расстроенно, а старуха вдруг рассмеялась.

— Матрёной меня зовут. Это я так, в качестве проверки. Всякий люд попадается. Кто-то сам напрашивается, а кто ждёт, как бы спереть что, пока хозяева не видят. Вон мой дом, за пригорком, видишь? — женщина протянула руку в сторону стоявшего на отшибе ещё крепкого хозяйства, — а тебе, как раз, позади моего домишки в лес следует идти. Тропы там нет, но ты, смотри, держись левее, но топай прямо, никуда не сворачивай. Ещё слушай хорошенько, по правое ухо поезда ходят. Каждые полчаса. Нечасто, конечно, но не потеряешься. В лесу то хоть бывал когда, или в городе всю жизнь обретаешься? — Матрёна, не доходя пару десятков метров, остановилась. — Не забоишься?

— Если забоюсь, вернусь в Бугры. Услышите возню на чердаке, знайте, это я, — рассмеялся в ответ Дима.

— Да я сплю крепко, — отмахнулась Матрёна, — приходи. Костров не жги только. Да, вот ещё что, упрёшься в озеро, так его тебе обойти следует, чтобы на саму Сосневку выйти и к шлагбауму. Понял ли, касатик?

— Понял, Матрёна… — он вопросительно взглянул на женщину.

— Дмитриевна, я, — смутилась старуха.

— Вот и я — Дима, — парень поставил сумку на крыльцо, — спасибо, Матрёна Дмитриевна, — пойду. Берегите себя.

Женщина проводила взглядом быстро удалявшуюся фигуру и вдруг всплеснула руками, — что ж, это я, надо было фонарь хоть ему дать! Да теперь не докричишься, вон как быстро шурует, не догнать.

Фонарь у Димы с собой был. Маленький, на батарейках, но такой, в любом случае, не вызовет подозрений, а пользы принесёт достаточно. Матрёна была права, шум проходящего поезда хорошо улавливался в вечернем лесу. Дышалось легко, несмотря на влажность. Под ногами мягко пружинила толстая прослойка из прошлогодних еловых иголок. Лес не был редким, но просматривался далеко, ещё не зарастя молодым подлеском и травой. Дима шёл тихо, по привычке обходя коряги и упавшие ветки, чтобы ни треск, ни движение не выдали его присутствия. В то же время он внимательно слушал, подмечая любые изменения в этом, на первый взгляд, абсолютно пустынном лесу. По его догадкам скоро должно было появиться озеро. В планах Димы не было появиться со стороны охраны посёлка. Его интересовал только один дом и территория, которую он занимал в ответвлении от других построек, дом Руслана Бероева.

Глаза стали постепенно привыкать к темноте, но следовало, как можно скорее, выйти к озеру. В лесу сумерки были гораздо гуще и практически осязаемы. В какой-то момент Диме даже показалось, что он сбился с пути. Он остановился и, закрыв глаза, стоял так, словно сливаясь с окружающей его природой, и прислушивался. Да, вот оно. Лёгкий, похожий на звон монеты, всплеск. Парень двинулся в нужную сторону. Месяц над озерцом освещал лучше любого фонаря. Дима не спешил выходить из-за деревьев, вглядываясь в развернувшуюся перед ним картину.

Лесное озерцо было небольшим, вытянутой формы. Если бы Дима прошёл дальше, то смог бы выйти на дорогу, о которой говорила Матрёна. Эта дорога вела к въезду в Сосневку. Дима же решил вернуться обратно вдоль кромки озера, чтобы обойти его с другой стороны. Ему пришлось углубиться в труднопроходимый участок леса, под ногами чавкало, и парень похвалил себя за то, что не пожалел времени и переобулся в высокие берцы. И с джинсами они смотрелись органично, не вызывая лишнего интереса. Дима почти выбрался из леса, отряхиваясь от паутины и мелких веток, когда услышал глухой звук работающего двигателя. Прячась за стволами осин, парень медленно направился прямиком на звук. Дом за высоким забором остался по правую руку, но Дима его ещё видел, пока деревья не скрыли освещённую часть высокого забора. Он никак не мог определить, откуда слышался шум, пока, наконец, не заметил тусклый свет за огромной, с человеческий рост, грудой поваленных деревьев. Дима присел и на корточках стал двигаться в сторону завала. Спортивная сумка стала мешать, и он поставил её под чёрные рассохшиеся корни рухнувшего ствола, которые словно длинные кривые пальцы поверженного лесного колдуна замерли в последней попытке наслать заклятье. Распластавшись на влажной скользкой коре, Дима подтянулся, для страховки всё же упираясь ногами в землю. Выглянув в образовавшееся между веток пространство, парень увидел невысокий обрыв, образовавшийся, видимо, естественным путём. Упираясь в край отвесной стены, внизу стоял грузовик «Фотон», цвет которого из-за темноты Диме никак не удавалось определить. Сидел ли кто-нибудь в машине, тоже было не понятно. Парень терпеливо ждал, прислушиваясь и закрыв глаза, чтобы свет фар не слепил в окружающей темноте. Негромкие голоса, отрывистые фразы. Судя по интонации, внизу находилась группа из трёх человек. Двигатель заглох, и Дима открыл глаза, всматриваясь вниз. В грузовик ставили что-то тяжёлое, он слышал глухой звук о дно кузова. С верхушки высокой ели внезапно поднялась чем-то встревоженная птица. От неожиданности Дима вздрогнул, и ствол под ним чуть просел. Вниз посыпались комья земли. Дима замер и перестал дышать, прижавшись щекой к шершавой коре.

Голоса смолкли, движение прекратилось. Луч от переносного фонаря пробуравил лес рядом с Димой и хаотично стал вычленять участки по всей поверхности оврага. Внизу закопошились, но в следующую минуту голос призвал всех успокоиться и закончить дело. Двигатель «Фотона» вновь заработал, и, выглянув из своего укрытия, Дима увидел, как автомобиль сначала задним ходом едет до лужайки, а затем, развернувшись, двигается к накатанному лесоперевозчиками тракту. Тусклый свет ещё какое-то время был виден внизу, Диме никак не удавалось разглядеть его источник. Затем тот исчез, а вокруг опять воцарилась холодная темень.