Домашний фронт - Кристин Ханна

Еще шаг. Такое ощущение, что гильза протеза зубами впивается в ее плоть, жует и рвет ногу. Морщась от боли при каждом шаге, Джолин добралась до середины брусьев; она так вспотела, что ладони соскальзывали с перекладин.

— Мне нужны перчатки, — задыхаясь, сказала она.

— Хватит на сегодня, Джо.

Не обращая внимания на Конни, она ухватилась за брусья левой рукой, перенесла вес на здоровую ногу и сделала еще один неловкий шаг.

Боль едва не отбросила ее назад.

Сосредоточься, Джо.

Она постепенно ослабила хватку, пока пальцы не отпустили перекладину брусьев. Потом перенесла вес тела на протез, пытаясь не обращать внимания на боль, острым клинком пронзившую бедро. Это заняло целую вечность, но Джолин дошла до конца брусьев. Сама! Когда она, задыхающаяся, с красным от напряжения лицом, наконец подняла голову, то увидела улыбку Конни.

— Знаете, что это значит, солдат?

Она вытерла пот, заливавший глаза.

— Что?

— Это значит, что она скоро будет дома, — ответил Майкл.

Джолин повернулась влево и увидела стоящего у стены мужа. Он улыбался. Этот взгляд, один лишь взгляд, заставил ее потерять равновесие. Правую часть тела пронзила боль.

Конни мгновенно подскочил к ней, подхватил, не дав упасть. Она сильно прикусила язык и почувствовала вкус крови во рту.

— Я устала. Можно мне вернуться в палату?

— Конечно. — Конни потянулся за инвалидным креслом.

— Я пойду, — остановила его она.

— Не знаю, Джолин, это…

— Она пойдет. — Майкл подошел к ней. Взгляд его был твердым. — Она может опереться на меня.

Майкл улыбнулся, совсем как прежде, и Джолин с удивлением поняла, что по-прежнему беззащитна перед этой улыбкой. Поняла, как ей не хватало этой улыбки, не хватало Майкла.

Он встал рядом, обнял за талию. Его ладонь легла ей на бедро. Джолин чувствовала его дыхание на щеке, на губах.

— Не дай мне упасть, — прошептала она.

— Не дам.

Джолин кивнула, сделала глубокий вдох, стиснула зубы и, не отрывая взгляда от распахнутой двери, пошла. Неуклюже, как Квазимодо: шагнуть, упереться, подтащить ногу, шагнуть, упереться, подтащить ногу.

Она двигалась медленно, шаг за шагом, сначала через дверь, потом по коридору. Когда они добрались до своей палаты, боль в ноге стала невыносимой.

Джолин так устала, что позволила Майклу помочь ей перебраться в кровать. Они не знали, как снять протез, и поэтому просто накрыли ногу одеялом. Джолин не сомневалась, что на ноге образовались волдыри, но смотреть не спешила.

— Ты вернулась, — сказал Майкл.

Поглощенная болью в измученной ноге, она почти забыла о его присутствии.

— Что?

— Сегодня я видел женщину, которая сможет бежать марафон на искусственной ноге.

— Той женщины больше нет, Майкл.

Глаза его были печальными. Свидетельство того, какая пропасть пролегла между ними прежними и теперешними.

— Я должен был сказать, что люблю ее, прежде чем она отправилась на войну.

— Да. — Джолин вдруг охрипла. — Это было бы здорово…

Джолин проснулась от собственного крика, обливаясь потом и дрожа.

Откинувшись на подушки, она пыталась успокоить бурное дыхание. Эти кошмары ее убивают. Она делала все, чтобы не заснуть, но рано или поздно усталость брала верх, и тогда на Джолин обрушивались поджидавшие в темноте кошмары. Каждое утро она просыпалась измученной, обессиленной. И ее первая мысль всегда была о Тэми.

Джолин посмотрела на маленькое окно — теперь это единственное, что ей доступно. Мир сжался до одной комнаты и куска стекла три на три фута, за которым росло дерево с опадающими листьями.

Из кабины вертолета открывался такой вид, а теперь ей нужна помощь, чтобы добраться до туалета.

Это деморализует. Джолин пыталась взять себя в руки, но к приходу санитарки уже была взвинчена и раздражена.

— Говорят, у вас сегодня особый день! — Санитарка — ее звали Глория — вкатила в палату инвалидное кресло.

— Да, — угрюмо ответила Джолин. — Гипс снимут.

— Я думала, вас выписывают.

«Что со мной происходит?» — снова подумала Джолин.

— Ах да… И это тоже.

Глория помогла ей пересесть с кровати в кресло. Не переставая говорить — Джолин не могла заставить себя сосредоточиться на ее словах, — санитарка отвезла ее в ванную, помогла стянуть трусики и сесть на унитаз.

— Вам помочь вытереться? — спросила Глория голосом, которым официант предлагает жареную картошку. Бодрым. Веселым.

— Нет. Я левша. Спасибо. Могу я побыть одна несколько минут?

— Конечно. — Глория вышла из ванной и закрыла за собой дверь, но неплотно. Осталась маленькая щель.

Джолин потребовалось много времени, чтобы опорожнить мочевой пузырь, — похоже, в последнее время тело отказывалось ей подчиняться. Закончив, она почувствовала, что задыхается от напряжения. А еще нужно одеться, причесаться и почистить зубы. Одна мысль об этом лишала ее сил.

— Мы закончили? — спросила Глория.

— Я закончила. — Джолин изо всех сил старалась подавить раздражение.

Настроение у нее совсем испортилось. И не нужно быть Зигмундом Фрейдом, чтобы понять почему.

Она боялась, что с руки снимут гипс.

С гипсом еще была надежда. Джолин могла смотреть на руку и думать, что под повязкой нервы руки восстанавливаются. Сегодня станет ясно: будет ли она женщиной с двумя здоровыми руками или только с одной?

Джолин позволила Глории помочь ей сесть в кресло, как это ни унизительно.

— Через несколько минут придет Конни и отвезет вас снимать гипс. Хотите снова лечь?

— Вы не могли бы подвезти меня к окну? Я хочу посмотреть на улицу.

— Конечно. — Глория подкатила кресло к окну. — Сегодня будет чудесный осенний день. — Она похлопала Джолин по плечу и пошла к двери, но у порога остановилась и повернула назад. — Ой, чуть не забыла! Моден Уотчсмит из бухгалтерии просила узнать, что делать с вашей почтой.

— Мне пришли письма?

— Похоже на то.

— Да? Тогда принесите. — Джолин отвернулась к окну.

По блекло-серому осеннему небу бежали клочковатые облака. Гигантские кедры за автостоянкой закрывали обзор. Ближе к зданию старая вишня упрямо не желала расставаться с последними почерневшими листьями. Один лист сорвался с ветки и плавно спикировал на землю.

— А вот и наш солдат. Приятно видеть, что вы чем-то заняты, а не просто сидите в кровати.