Бремя прошлого - Элизабет Адлер

Финн нанял частного детектива для розыска Лилли. Тот был коренастым, краснолицым, скрытным на вид человеком, с хорошими рекомендациями, заслуженными им при розыске беглых мужей или жен. Финн указал ему исходную точку: театр, где он ее увидел. Это была единственная зацепка, которой оказалось больше чем достаточно, и тот довольно скоро явился к нему с сообщением о том, что интересующая его женщина была госпожой Джон Портер Адамс, что жила она в Бостоне и что она была новой любовницей Нэда Шеридана. Она курсирует между Бостоном и Нью-Йорком и проводит больше времени с Нэдом, чем с богатым ученым мужем-аристократом в своем роскошном доме на Маунт-Вернон-стрит.

Финн расплатился с детективом. Он был в офисе один и, представляя себе Лилли в объятиях актера, громко стонал от боли. Он думал о ничего не подозревавшем муже Лилли, сидевшем в Бостоне, и понимал, что она не покончила со своим былым эгоизмом. Но он, черт побери, все еще любит ее и знает, что будет любить всегда.

Но это не значит, что он не будет стремиться к отмщению. Это потребует времени. Сначала он должен все тщательно спланировать. И, кроме того, ему было нужно много денег. Он должен стать богаче Джона Портера Адамса. Богаче Лилли, тогда сможет начать действовать.

Сенатор штата Дэн О'Киффи был удивлен, увидев брата в Бостоне, потому что оба были очень занятыми людьми и вели такую сложную жизнь, что для родственных встреч времени у них было очень мало. Если Финн работал по четырнадцать часов в сутки, то Дэн все двадцать четыре часа. Рабочий день он проводили сенате штата, а после в течение нескольких часов встречался со своими избирателями. Каждый раз, когда выдавался свободный час, он неожиданно появлялся в одном из своих магазинов, проверяя, как идут дела. По мере того как росла его известность, бизнес его процветал все больше, и он осуществил свой давний план: открыл шесть новых магазинов в разных городах, в том числе два в Нью-Йорке. Вместо того чтобы спать по ночам, он выстраивал планы своей двойной карьеры, и часто самые лучшие идеи приходили ему в голову за стаканом виски в «Телеграф инн» или же сразу после того, как он поднимался из постели какой-нибудь особенно привлекательной продавщицы папирос; он не заводил себе постоянной девушки.

– Видишь ли, – говорил он Финну, когда тот предостерегал его от возможного скандала, поскольку брат в любую минуту мог оказаться мишенью для недоброжелателей. – Я из тех, кто любит выпить и кому нравятся женщины. Задача моя состоит в том, чтобы девушки, с которыми я встречаюсь, были «хорошими» девушками. Все они из хороших католических семейств, и все хотят выйти замуж. Я пока еще не готов встать на дорогу, ведущую к алтарю. Так какую же альтернативу предлагает Господь такому парню в расцвете лет, как я? Но должен тебе сказать, Финн, если бы мне пришлось выбирать между женщиной и политикой, я всегда выбрал бы политику. Посади меня рядом с самой очаровательной красоткой Бостона и скажи, что в Покстауне начинается совещание, я немедленно отправлюсь туда. Я могу заводить знакомства с женщинами и оставлять их. А когда придет день, а с ним женщина, которую я не смогу оставить, я женюсь на ней.

Он заговорщически посмотрел на Финна и сказал:

– И я скажу тебе кое-что еще, брат: я намерен бороться за кресло в Конгрессе.

Он рассмеялся, увидев удивленное лицо Финна. – Твой старый брат включается в гонку за выдвижение своей кандидатуры от Демократической партии в верхнюю палату Конгресса, мой мальчик. Кто бы мог подумать? В сенате штата меня называют «удивительным парнем». Порой я думаю, что, может быть, наш старый отец говорил правду: что мы происходим от великого короля Брайена Бору. Откуда бы еще могли взяться у нас такие мозги?

Он ухмыльнулся.

– Но мне понадобится твоя помощь, Финн. Мне нужна поддержка. Со мною ли ты, Финн?

– Я с тобой, – пообещал Финн.

Он приехал в Бостон, чтобы хоть мельком увидеть Лилли. Он пытался выкинуть ее из своих мыслей, работая вдвое больше, чем прежде. Финн больше не сопровождал в оперу любимых дочерей нью-йоркских богачей. Чтобы забыться, он отыскивал хористок и танцовщиц в дешевых бродвейских барах и ресторанах – хорошеньких, беззаботных, жадных до вечеринок и мужской любви.

Он разъезжал по Бикон-Хиллу, вверх и вниз по Маунт-Вернон-стрит, наблюдая и выжидая. Финн ревниво отметил про себя, что дом был весьма импозантным, и вспоминал о том, как видел Лилли в последний раз на борту «Хайбернии»; у нее не было ничего, кроме пятидесяти золотых соверенов да бриллиантового колье, которые он у нее украл. Сейчас его пальцы сжимали это колье в кармане.

Финн наблюдал, как из дома вышел мужчина; одну-две минуты он постоял на крыльце, щурясь от сильного солнечного света, и Финн увидел, что он стар. Мужчина был хорошо одет, может быть, не так тщательно, как сам Финн, но все же, несмотря на всю эту некоторую небрежность, на нем лежала печать богатства.

Финн ждал. Прошли долгие томительные часы, но черная лакированная парадная дверь все не открывалась. И лишь около трех пополудни перед домом остановилась лиловая карета, а точно в три дверь открылась снова, и из нее вышла Лилли.

Финн впился в нее глазами. Она была в точности такая, какой он ее помнил: высокая, стройная и как всегда изящная. Как обычно, она повернула голову, подняла подбородок и разгладила юбку, вызвав у него тысячу воспоминаний. Выражение удовольствия на ее лице, когда она гладила пару серых в яблоках лошадей, дала им по куску сахара и по своему обыкновению воткнула между ремнями сбруи букет фиалок, заставило Финна улыбнуться. Лилли постояла еще немного, оглядев из конца в конец пустую улицу, и затем с тяжелым вздохом поднялась в открытый экипаж и поехала вниз по улице.

Финн следовал за нею на некотором расстоянии. Она подъехала к ювелирному магазину на Бойлстоне и через полчаса вышла оттуда с небольшим свертком. Сделав знак кучеру, она медленно пошла по улице, с улыбкой на лице поглядывая на витрины магазинов. Озадаченный, Финн думал о том, что она не выглядит несчастной женой, завязавшей шашни с другим мужчиной. У Лилли был вид счастливой женщины.

Потом она снова поднялась в карету и поехала по улицам Бикон-Хилла к дому.

Финн провел еще несколько дней в Бостоне, помогая Дэну спланировать его кампанию и обсуждая финансирование новых магазинов, которые тот собирался открыть в Чикаго.

Финн ничего не говорил Дэну о Лилли и не сказал, что опять шпионил за нею. Он возвратился в Нью-Йорк и погрузился в работу, посвятив всего себя накоплению денег: это было единственное, что могло сделать его равным Лилли.

Вернувшись домой, в Арднаварнху, Сил жила письмами от Лилли. В особенности теперь, когда они были наполнены каким-то новым подъемом, рассказывали о ее новой, полной жизни, разрывавшейся между Бостоном и Нью-Йорком, с посещением театров и званых вечеров, с покупкой новых нарядов. И они, кроме того, были полны Нэдом Шериданом, молодым красавцем актером, которого она совершенно случайно снова встретила в Нью-Йорке. По правде говоря, Сил это казалось несколько странным, так как письма Лилли чаще всего были посвящены именно Нэду и Нью-Йорку, а вовсе не мужу и Бостону.