Любовь прекраснее меча - Андрей Легостаев

Тому было несколько причин, но, пожалуй, главная — юный король догадывался, что наемная армия, взяв вражескую столицу, будет заниматься грабежом и, отягощенная трофеями, вдвое потеряет наступательный пыл.

Нет, пусть сперва докажут свое бесстрашие у стен Рэдвэлла, против настоящих воинов, а не против просящих пощады мирных горожан.

Бриттские рыцари поддержали решение короля — так или иначе армию варлаков необходимо уничтожить, она несет угрозу всем. А после падения дьяволовой стены над Рэдвэллом, решено двинуть войска на Камелот, освободить бриттскую столицу от захватчиков. И только после этого завершить кампанию в Лондоне.

Сыновья короля Карла пытались возражать, но им резонно ответили, что они наняты для освождения Британии от саксов. Все силы противника сейчас сосредоточены у Рэдвэлла — разгроми их и бери Лондон практически голыми руками.

Бретонцы несколько нехотя согласились на доводы бриттов и обещали поддержать боевой дух в своих войсках. Лондон — лакомый кусочек и останется на сладкое.

Огромная армия высаживалась там, где ее не ждал враг.

Рядом с юным королем Этвардом находились его друзья — граф Маридунский и король Сегонтиумский, а также лучшие бриттские рыцари, горящие местью за убитого короля и разоренные земли.

Радхаур, глядя как спускают по шаткому трапу испуганно ржущих лошадей, думал, что вот он снова на родной земле. И впереди, в самые ближайшие дни — новые сражения, новые победы.

Теперь рядом с ним нет отца, нет магической силы и мудрого слова сэра Дэбоша и сэра Ансеиса. Он должен сам идти вперед по жизни. И он не боится — с открытым лицом он смотрит в глаза будущим опасностям.

Подошла Марьян и несмело взяла его под руку.

Он не вырвал руку, как в прошлый раз. Если она хочет быть рядом — пусть.

Он рыцарь, да, но как он далек от понимания любви и своем месте в ней. Но разве должен рыцарь думать об этом — откуда вообще у него, Радхаура, такие мысли?

В голове неожиданно слова сами собой стали складываться в красивые строки.

Радхаур слегка мотнул головой, отгоняя их — только этого не хватало! Пусть все идет, как идет, пусть. Слава Британии и слава рода Сидмортов — вот чему он должен посвятить жизнь, вот о чем он должен думать.

Впереди новые битвы. И новые победы. А пока родное графство горит и опустошается чужой армией. Пока. До падения дьяволого купола осталось восемь дней. Они успеют. Должны успеть.

Радхаур рукой нащупал висящий на груди перстень Алвисида, талисман графов Маридунских — с ним он больше не расстанется ни при каких обстоятельствах.

« Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!»

Псалтирь, псалом 31

Вода — как незнакомый человек. Откуда течет, куда стремится, зачем?

Кто знает?..

Вот небольшой ручей, пробивший себе путь сквозь лесную чащу. Вода журчит довольно в своем неспешном движении, не подозревая, что через несколько ярдов ее ждет порог. Вода падает вниз, бурлит сердито, выбрасывая ругательства белой пеной, и бежит дальше по своим неведомым делам, где надо пробивая дорогу, сметая с пути случайные препятствия — упавший в ручей древесный ствол или еще чего-нибудь, подхватывает с собой попавшие в нее листья и ветви.

Вода в подчинении царя Тютина. Ха! Ему подчиняются озера, вода лишь признает его повелителем, но он не является таковым. Никто не властен над силами природы, даже Силы Космические…

Силы Космические, силы природы…

Царь Тютин сидит под дьяволовым куполом в Рэдвелле и смотрит, как задыхаются бриттские рыцари. Или уже задохнулись? Да, наверное. Астарот говорил, что они выдержат не более полутора десятков дней… Интересно, а владыке Ста Озер необходим воздух? Бессмертен ли он? Впрочем, какая разница…

На воду можно смотреть бесконечно. Она падает с небольшого — всего в полярда — порога и убегает дальше. Приятно и завораживающе смотреть на это тихое бурление и думать о вечном. Или не думать ни о чем.

Герцог Иглангер и не мог думать ни о чем, кроме как о падении дьяволого купола над Рэдвэллом. Ему не нужна жизнь без магической сущности — а она там, в подземельях замка…

В подземельях замка… В подземельях замка… Осталось три дня до падения купола, ограждающего замок от мира. Осталось три дня. Три дня… Три… Ночь, день, еще ночь, еще день и снова ночь, а утром…

Герцог не знал, когда падет купол — утром или вечером? Или в полдень, когда солнце побеждает силы Тьмы, заставляя их забиваться в глубокие норы?

А вода падает вниз, бурлит, пузырится, бежит дальше… Бежит…

И текут мысли об одном и том же, доводя до бешенства внешне бесстрастного герцога, который для всех окружающих (кроме Линксангера и Берангера, а также Астарота, посвященных в тайну) остается могущественным магом. Магом!

Да он теперь даже на мгновение не может остановить, например, этот бесконечный поток воды! Воды…

Он может теперь либо спать, дабы приблизить долгожданный час падения купола и триумфального вхождения в замок и возвращения своей магической сущности, либо смотреть на движение воды. Днем — воды. Ночью — наблюдать веселую пляску языков пламени костра.

Спать герцог уже просто не мог. Не мог больше видеть сон, как открываются перед ним ворота в ненавистный Рэдвэлл. Он хотел этого наяву. Надо было ждать.

Ждать — больше ничего другого герцогу не оставалось.

Герцогу не нравились настроения его армии. Бездействие не идет войскам на пользу. Варлаки не понимали, почему столько времени торчат у стен какого-то замка, почему не грабят Камелот и другие бриттские города. Пришлось объяснять варлакским военачальникам, что в Рэдвэлле спрятаны главные сокровища бриттов, что ни Камелот, ни другие города после полного уничтожения бриттского воинства от победителей никуда ни денутся. Это хорошо еще, что всего тридцать дней может стоять дьяволов купол. А если бы сто, триста? Варлаки не стали бы столько ждать.

А смог бы ждать он, герцог Иглангер? Он шел к своему магическому могуществу всю жизнь, он может пройти нелегкий путь снова, но… Но ему нужна его магическая сущность — немедленно. И что такое сто, даже триста дней в сравнении с десятилетиями невероятного напряжения и лишений, которыми эта самая магическая сущность ему далась?

Чтобы повальная пьянка и кровавые ссоры саксов с варлаками не охватили всю армию, герцогу пришлось разрешить штурм Маридунума и других близлежащих городов.

Маридунум взял лично принц Вогон (« Он называет это воинской победой!»— мысленно хмыкал Иглангер) и теперь в лучшем здании города беспробудно пьянствовал с сакскими рыцарями и многочисленными девками, восхваляя собственные подвиги.

А он, герцог, не мог далеко уехать от стен Рэдвэлла. Нет, ни что ему не препятствовало, но ему казалось, что находясь неподалеку от своей плененной магической сущности, он поддерживает с ней нечувственную связь.