Флэш без козырей - Джордж Макдональд Фрейзер

С пристани, заваленной кипами хлопка, ящиками и какими-то механизмами, вся эта бушующая галдящая толпа поднималась по узким грязным улочкам к центру городка, где на площади возвышалась его главная гордость — церковь Святого Людовика, с колоннами в греческом стиле и стенами, разрисованными фресками, как лондонский клуб, со спиральным шпилем на куполе.

Я как раз возвращался в отель, покуривая сигару и поздравляя себя с тем, что уже завтра буду далеко отсюда, когда вдруг случайно остановился напротив какой-то конторы на одной из улиц только для того, чтобы глянуть праздным глазом официальные извещения и частные объявления, наклеенные на стене. Знаете, как это бывает — вы просто глазеете себе и неожиданно натыкаетесь на что-нибудь, от чего вдруг волосы встают дыбом — и не только на голове. Вот какой свеженький плакат попался мне на глаза:

СТО ДОЛЛАРОВ НАГРАДЫ!!

Выплачу означенную сумму любому лицу или лицам, которые доставят ЖИВЫМ или МЕРТВЫМ Убийцу и Негрокрада, именующего себя ТОМОМ АРНОЛЬДОМ, который разыскивается за жестокое убийство Джорджа Хиско и Томаса Литтла в округе Маршалл, штат Миссисипи, а также за похищение женщины-рабыни по имени КАССИОПЕЯ, собственности Джейкоба Форстера, с плантации Ручья Голубой горы, округ Типпах, штат Миссисипи.

Разыскиваемый имеет рост в шесть футов, длинноногий и плотного телосложения, обычно носит Черные Усы и Бакенбарды, а также обладает Манерами Джентльмена. Он выдает себя за техасца, но говорит с иностранным акцентом.

Обязательны доказательства, удостоверяющие личность задержанного.

СТО ДОЛЛАРОВ НАГРАДЫ!!

Предлагается от имени и по поручению

Джозефа У. Мэттьюса, губернатора штата Миссисипи

Я, конечно, не упал замертво, но все же мне пришлось опереться о стену, пока смысл прочитанного дошел до меня. Итак, тела найдены, предполагается, что я убийца и ловушки расставлены на каждом шагу. Но почему здесь, за сотни миль от места преступления? И тут я вспомнил о телеграфе. Теперь они будут искать меня везде — от Сент-Луиса до Мемфиса. Скажете, что поднятый из-за двух мертвецов шум был слишком велик для этой дикой страны, в которой ежедневно совершается сотня убийств? Но конечно же, настоящей причиной всего этого стало похищение рабыни. Это служило дополнительным доводом в пользу того, чтобы побыстрее добраться до свободных штатов. Например, в Огайо всем будет наплевать, сколько глоток я перерезал преследователям несчастных негров, тем более в этом случае. Из моего короткого и не слишком приятного знакомства с Соединенными Штатами я вынес интересное убеждение — Север и Юг представляли здесь как бы два отдельных государства и ненавидели они друг друга до смерти. Да, на Севере я буду в безопасности, — и на дрожащих ногах я бросился в отель с приятными известиями, что за нами гонятся кровавые мстители.

Касси охнула и побледнела, но не расплакалась, и пока я метался из угла в угол, кусая ногти и бормоча проклятия, она достала карту, которую мы купили еще раньше, и начала ее внимательно изучать. Ее палец дрожал, когда она исследовала маршрут от Сент-Луиса до развилки у Каира и дальше к северо-востоку, вверх по реке Огайо. На Луисвилле она остановилась.

— Ну и что? — бросил я. — Всего лишь двухдневное путешествие, и им нас не достать, а?

Касси приподняла голову:

— Ты не понимаешь. Река Огайо является границей между рабовладельческими и свободными штатами, но и в свободных штатах мы не будем в полной безопасности, пока не поднимемся подальше вверх по реке. Смотри. — Она вновь провела пальцем по маршруту. — От Луисвилля до Цинциннати и дальше, с правой стороны от нас, по-прежнему будут рабовладельческие штаты — сперва Кентукки, а затем Вирджиния. Если мы высадимся на побережье Индианы или Огайо, мы окажемся в свободных штатах, но нас все еще могут перехватить охотники за беглыми рабами, которые рыщут вдоль реки.

— Но… но… я думал, что люди в свободных штатах защищают беглых рабов и помогают им. Ведь нельзя же похитить человека со свободной земли?

— Конечно же, можно! — слезы вновь выступили на ее глазах. — О, конечно же, если нам удастся найти поселок аболиционистов или базу «Подземки» все будет в порядке, но как это сделать? В Огайо существуют законы, запрещающие помогать беглым рабам, которых хватают и переправляют через реку целые банды охотников, с ружьями и собаками! А за то время, которое мы потеряли, известия о моем бегстве из Мемфиса уже достигли берегов Кентукки, мое имя уже попало в списки пробирающихся на север несчастных созданий, за которыми идет охота!

— Так что, черт возьми, мы можем сделать?

Касси снова склонилась над картой.

— Мы должны добраться пароходом до самого Питтсбурга, если суда поднимаются так высоко по реке в такую погоду. [ХХХVIII*] Если же нет, нам все же удастся достаточно подняться вверх по Огайо, чтобы сесть на поезд, идущий из одного из восточных городов этого штата в Пенсильванию. Как только мы окажемся в Питтсбурге, то сможем посмеяться над охотниками за рабами всего Юга, а ты будешь вне пределов досягаемости законов штата Миссисипи.

Да, это была утешительная мысль.

— Сколько времени это займет? — поинтересовался я.

— Пароходом до Питтсбурга? Пять дней, — Касси закусила губу и снова начала дрожать, — уже через неделю я буду свободной или умру.

Мне бы хотелось, чтобы она думала об этом как-то по-другому, и у меня вдруг мелькнула мысль, что для меня было бы безопасней расстаться с ней. С другой стороны, пароход до Питтсбурга означал кратчайшую дорогу домой, и если мы просидим эти пять суток в своей каюте, то все может пройти благополучно. Не будут же искать беглых рабов в каютах первого класса! Правда, там вполне можно искать убийцу — но, черт побери, я же не совершал убийства! Удастся ли мне спихнуть охотников на Касси, если уж случится худшее? Но ведь этого не случится, не могут же они преследовать нас бесконечно.

Нас порядочно трясло, когда следующим утром мы погрузились на «Бостон», и я глаз ни на минуту не сомкнул, пока мы не прошли развилку у Каира и не двинулись вверх по Огайо. Я хорошенько надрался, а Касси все сидела и молча смотрела на северный берег. Тем не менее на второй день без каких бы то ни было происшествий мы достигли Луисвилля и мне снова стало легче дышать. Вечер застал нас уже в Цинциннати, и Касси вся сгорала от нетерпения, ожидая, пока пароход поплывет дальше, — Цинциннати, несмотря на то, что находился на берегах Огайо, был настоящим раем для охотников за рабами, — и заплакала от облегчения, когда колеса вновь забили по воде и мы двинулись вверх по реке.

Но на следующий день наши опасения вновь ожили. По мере путешествия погода становилась все холодней, и теперь за бортом можно было увидеть куски грязно-коричневого и зеленоватого льда, плывущего по течению, а берега Огайо запорошило снегом. В салоне поговаривали, что пароход вряд ли поднимется выше Портсмута, — капитан не захочет рисковать при такой погоде.

Так и случилось. В салон спустился капитан собственной персоной, весь сама солидность, заросший седыми бакенбардами, и объявил, что в этом рейсе из-за льда не дойдет даже до Портсмута, а подойдет к берегу у рыбачьей пристани Фишерс-Лендинг, в трех милях от города, где все, кто пожелает, смогут высадиться. Остальных он может отвезти обратно в Цинциннати.