Проклятый дар - Кристина Кашор

— Что случилось, Джим? — раздавались голоса.

— Мы идем к капитану, — то и дело отвечал Джим, и люди отставали и возвращались к своим обязанностям.

Длинная палуба кишела толкающимися людьми, по сторонам виднелись странные очертания и тени, отбрасываемые при свете фонаря Медведя. Парус внезапно взволновался, освобожденный от заточения в корабельных снастях, и захлопал над головой Катсы. Мерцая серым цветом, он был очень похож на огромную птицу, которая пытается порвать привязь и улететь в небо. Он снова неожиданно поднялся, свернулся и возвратился в прежнее положение. Катса не знала, что делают все эти люди и почему так суетятся, но ее взволновала эта странная, незнакомая суматоха, звук голосов, команды, которых она не знала, порывистый ветер и качающийся пол.

Уже через пару шагов Катса приспособилась к качке. Биттерблу было не так легко, и ее равновесию ничуть не помогала тревога, которую в нее вселяло происходящее. В конце концов Катса решила придерживать девочку и не отпускать от себя. Биттерблу с облегчением положилась на нее и предоставила Катсе заботиться о том, чтобы удержать ее в вертикальном положении.

Джим остановился около люка в палубе.

— Идите за мной, — приказал он и, зажав нож между зубами, ступил в темноту люка и исчез. Катса последовала за ним, доверившись убеждению, что под руками и ногами появится невидимая и темноте лестница, и помедлила, чтобы помочь девочке нащупать ступеньки. Медведь спустился последним. В свете его фонаря их фигуры отбрасывали тени на стену узкого коридора, в котором они оказались.

Беглецы следовали по коридору за темной фигурой Джима. Биттерблу прижалась к Катсе и уткнулась лицом ей в грудь. Да уж, воздух здесь был спертый, затхлый и неприятный. Говорят, люди привыкают к кораблям. А пока Биттерблу не привыкнет, Катса будет помогать ей держаться на ногах и дышать.

Джим вел всю процессию мимо темных дверей к прямоугольнику оранжевого света, который, видимо, являлся каютой их Одаренного капитана. Женщины-капитана. Из освещенного помещения раздавались голоса. Один из них был строгим, командным — и женским.

Когда они приблизились к двери, разговор оборвался. Со своего места в тени за юношей Катса услышала женский голос.

— Что такое, Джим?

— Прощения просим, капитан, — сказал Джим. — Здесь двое мальчишек из Сандера, хотят ехать с нами на запад, но что-то я не доверяю их золоту.

— А что не так с их золотом? — спросил голос.

— Это лионидское золото, капитан, и его у них как-то чересчур много.

— Веди их сюда, — приказал голос. — И дай я посмотрю на это золото.

Они последовали за Джимом в ярко освещенную комнату, которая напомнила Катсе об одной из лабораторий Раффина, в, которых вечно валялись открытые книги, бутылки с жидкостями странного цвета, сухие травы и проводились необычные эксперименты, которых Катса не понимала. Разница была лишь в том, что книги здесь заменяли карты и схемы, бутылки — медные и золотые инструменты, назначение которых было Катсе неизвестно, травы — веревки, канаты, сети и якоря: предметы, которые очевидно находились там на своем месте, но Катса разбиралась в них так же плохо, как и в экспериментах Раффина. В одном углу стояла узкая кровать, в ногах ее находился сундук. Это тоже напоминало о лаборатории Раффина — иногда он спал там, в те ночи, когда работа занимала его ум сильнее, чем комфорт.

Капитан Фавн стояла у стола, рядом расположился моряк размером почти с Медведя. Перед ними была разложена карта. Капитан оказалась пожилой женщиной с волосами цвета стали, собранными в тугой пучок на затылке. Одета она была так же, как другие моряки: коричневые штаны, коричневый плащ, тяжелые сапоги и нож на поясе Левый ее глаз был светло-серым, а правый — голубым и таким же ярким, как голубой глаз Катсы. Лицо у нее оказалось суровым, а взгляд, когда она обернулась к двум незнакомцам, — быстрым и пронизывающим. В этой залитой светом комнате, где женщина смотрела на них своими блестящими глазами, Катса впервые ощутила, что их маскировка потеряла смысл.

Джим положил монеты Катсы в протянутую руку капитана.

— В кошельке их еще куча, капитан.

Капитан внимательно изучила золото у себя на ладони, а потом, прищурившись, подняла глаза на Катсу и Биттерблу.

— Откуда они у вас?

— Мы друзья Первоцвета, принца Лионида, — ответила Катса. — Это его золото.

Здоровенный моряк рядом с капитаном фыркнул.

— Друзья принца По, — повторил он. — Еще чего.

— Если вы обокрали нашего принца… — начал Джим, по капитан Фавн остановила его движением руки. Она так пристально смотрела на Катсу, что ей показалось, будто взгляд этой женщины пронзает ее насквозь вплоть до задней стенки черепа. Она оглядела плащ Катсы, ее ремень, штаны, сапоги, и Катса почувствовала себя так, словно стоит обнаженная перед мрачным взглядом этих умных глаз.

— Думаете, я поверю, что принц По отдал кошелек с золотом двум сандерским оборванцам? — спросила наконец капитан.

— Думаю, вы знаете, что мы не сандерские оборванцы, — сказала Катса, потянувшись к воротнику своего плаща. — Он дал мне свое кольцо, чтобы вы знали, что нам можно доверять.

Сняв с головы веревочку с кольцом, она вытянула руку, чтобы капитан могла его рассмотреть. Катса успела заметить изумленное лицо женщины, а потом возмущенные крики Джима и Медведя предупредили ее о том, что каюта превращается в сумасшедший дом. Оба рванули к ней: Джим — размахивая ножом, Медведь — мечом. Матрос, стоящий близ капитана, тоже вытащил клинок из ножен.

По мог бы и упомянуть как-нибудь, что при виде кольца его людьми овладевает безумие. Но сейчас нужно было действовать, а претензии предъявить еще успеется. Катса оттолкнула Биттерблу в угол, закрыв ее от моряков собственным телом, потом повернулась к ним и ударила Джима по руке так сильно, что он вскрикнул и уронил нож на пол. Сбив мальчишку с ног, она увернулась от меча Медведя и с размаху ударила того сапогом по голове. К тому времени, как тело Медведя рухнуло на пол, Катса уже приставила нож Джима к его собственному горлу. Подцепив ногой меч Медведя и подбросив его в воздух, Катса поймала его свободной рукой и направила на оставшегося матроса, который стоял поодаль с ножом, в любой момент готовый наброситься.

Кольцо все еще раскачивалось на веревке, сжатой в руке с мечом, приковывая к себе пристальный взгляд капитана.

— Остановись, — сказала Катса матросу. — Я не желаю вам зла, и мы не воры.

— Принц По никогда не отдал бы свое кольцо бродяге, — прохрипел Джим.

— Не очень-то вы уважаете своего Одаренного принца, — сказала Катса, толкнув его коленом в спину, — если думаете, что его мог обокрасть бродяга.

— Довольно, — сказала капитан. — Этого более чем достаточно. Леди, бросьте оружие и освободите моего матроса.

— Если вот этот подойдет ближе, — предупредила Катса, указывая мечом на оставшегося матроса, — будет валяться рядом с Медведем.