Невеста на ужин - Екатерина Богданова

– Тебя уже ждут вообще-то, – возразил Кристос.

– Пошли к Броне, – настояла я. – Подождут.

– Ты меня до седых волос доведешь, – простонал Кристос.

– Ничего, ты мне и с сединой тоже нравиться будешь, – брякнула я, не подумав.

Кристос резко остановился, пристально посмотрел на меня и задал просто-таки сакраментальный вопрос:

– А я тебе нравлюсь?

– Ты издеваешься?! – воскликнула я.

– Нет, я тебя не понимаю, – просветил он меня.

– Да я и сама себя уже не понимаю, – пожаловалась. – Но задавать такие вопросы после всего, что было, это просто хамство! И, если уж на то пошло, тоже спрошу: а я тебе нравлюсь?

– Идем, Брон тут, под лестницей, – заторопился Кристос.

– Значит, не нравлюсь, – сделала я вывод.

– Таня, ты меня убиваешь, – закатил он глаза.

– Пока еще нет, – успокоила я его. – Но если и дальше так пойдет, то не исключено.

– Таня! Ну наконец-то! – прокричал шепотом Броня, выглядывая из-под лестницы.

Вообще, это странно – кричать шепотом, но у Брони как-то получилось.

– Я уже несколько раз успел передумать, пока тебя ждал, – пожаловался он.

– Отставить передумывать! – заявила я, разглядывая металлический жбан, от которого отходило несколько трубок с расширенными краями. – Это оно?

– Да! Я сделал распылитель, там снизу нагреватель, он испарит супресант, а насос распылит пар, – с гордостью поведал мне Бронир.

– Чего-чего испарит? – не поняла я.

– А, темнота! – махнул рукой гениальный чудик. – Это я так свое лекарство назвал – супресант. А вот тут сопла, – указал он мне на торчащий из жбана штырь, – нужно будет немного поднажать, и дело сделано.

– Броня, ты гений, – похлопала я его по плечу.

А что тут еще скажешь? На меня сегодня столько информации свалилось, что сил вникать еще и в Бронины разработки уже не осталось. Решила поверить старейшине на слово и понадеяться на его гениальность. Но пути для отступления тоже нужно приготовить.

– Ты со мной сбежишь, если что? – прошептала Кристосу на ухо.

– А у меня есть выбор? – хмыкнул он в ответ.

– Если не хочешь, так и скажи, – надулась я.

– Таня, ты так ничего и не поняла? – покачал он головой.

Эх, мужчины… Может, я и поняла, да не до конца. Мы, женщины с планеты Земля, ушами любим, как, впрочем, и все остальные женщины, наверное. А Кристос, как партизан, не хочет самого главного сказать.

– Так ты со мной или нет? – потребовала немедленного ответа.

– А куда ж я денусь, – улыбнулся он.

– Да скажи ты уже ей, что любишь, – не выдержал Броня. – Время поджимает, лорды уже собрались, а я один распылитель не дотащу.

– Замолкни, – шикнула я на него.

– Таня, я тебя безмерно люблю, уважаю и вообще все, что пожелаешь, но это ненадолго, если мы не поднимемся в приемный зал, – выпалил Кристос. – Талиек меня убьет, если ты не присоединишься к нему сейчас же.

– Ладно, и так сойдет, – сдалась я. – Сама до тронного зала дойду, а ты помоги Броне.

Спешно чмокнула растерявшегося от моей логики Кристоса в губы и убежала вверх по лестнице. Вдогонку мне донеслось мученическое:

– За что мне это?

За тугодумство – мысленно ответила я, продолжая забег по лестнице. В зал входила степенно и величественно. Папа уже что-то вещал подданным, но прервался, когда я появилась. Вся честная компания, состоящая из двух с лишним сотен лордов и старейшин в количестве двух штук (Брони и Иворга здесь не было, но первый-то отсутствовал по понятным причинам, а второй, похоже, просто сбежал) проводила меня пристальными взглядами до самого возвышения, где для оракула уже было приготовлено место. Шикарное такое, высокое, обитое красным бархатом кресло установили слева от трона, и подушечка для удобства на нем лежала, та же самая, которую мне еще в позапрошлый визит презентовали.

Уселась на свой трон и вежливо всем улыбнулась. На папу старалась не смотреть. И так знаю, что злится.

– Итак, продолжим, – с нажимом проговорил отец, дождавшись, пока я устроюсь. – Мой оракул…

– А зачем вам оракул, если вы сами только на два дня задержались? – выкрикнул кто-то из толпы лордов.

– Подойди, – приказал папа.

Но желающих продолжить выступление не нашлось. Однако папа не спустил наглости. Он только взмахнул рукой, а посмевший высказаться лорд уже вылетел из толпы и упал перед возвышением, на котором мы восседали.

– У тебя есть что сказать? – поинтересовался папа.

– Нет, мой господин, – пролепетал лорд, пятясь на коленях.

– Еще вопросы будут? – вопросил правитель Талиек у детей ночи.

Ответом ему была полная тишина.

– Тогда продолжим, – снисходительно улыбнулся папа. – Мой оракул без нареканий представлял мои интересы, но пришло время мне самому принять бремя правления. Вы все свидетели того, как оракул передаст мне искру власти.

Посмевший высказаться лорд отполз к собратьям и попытался встать. Еще взмах рукой – и он рухнул как подкошенный. Больше попыток подняться с колен он не предпринимал до самого окончания церемонии.

– Ты готова, Татьяна? – невозмутимо поинтересовался отец.

Это он у меня спрашивает?

– Ага, то есть да, готова, – кивнула, подтверждая согласие.

А дальше началось чистое магическое представление с моим участием, но без каких-либо действий с моей стороны.

Папа встал и жестом велел мне тоже подняться. Мы повернулись лицом друг к другу, и из моей груди вырвался сияющий сноп искр, только я ничего не почувствовала. Разве что в глазах немного зарябило. А мерцающий сгусток описал дугу над головами присутствующих и с разгону врезался в папину грудь. Во все стороны брызнули голубые и белые искры, воздух затрещал от напряжения, а сияющий сгусток клубящейся энергии с шипением впитался в папину грудь. Красиво, что тут еще скажешь. Только я-то знаю, что все это не по-настоящему. Но лордам это знать необязательно, и ликование их было вполне натуральным. Толпа детей ночи принялась восхвалять господина Талиека и едва ли не верещать от восторга.

– Но это еще не все! – поднял руку отец. – Я признаю оракула Татьяну своей подопечной, буду учить ее и беречь, как родную дочь. Ваша верность мне равна верности ей.

Лорды было растерялись, но быстро поняли, чего от них хотят, и снова возликовали, только теперь они выкрикивали мое имя.

– А теперь да будет празднование, и пусть закончится оно только перед рассветом! – выкрикнул папа, и все дети ночи потянулись к выходу из зала.

– Пап, а ты тоже солнечного света боишься? – спросила я у отца, когда зал опустел.