Искусство - Филип Жисе

– ¿A qué hora vas a terminar a trabajar?[47]

– A la sei.[48]

– OK. Nosvemos a las seis.[49]

– Sí.

Эрик махнул Эстефани рукой на прощание, развернулся и отправился к себе в номер, где пробыл до самого вечера, смотря телевизор.

Уже ближе к шести вечера он принял душ, оделся – посчитал, что футболка и джинсы со шлепанцами это отличная одежда для свидания с доминиканкой – и покинул номер отеля.

Они не задержались на территории отеля. Оставили ее сразу же, как только Эстефани закончила работу. Нашли небольшой ресторан недалеко от отеля, прямо на берегу моря, и решили там поужинать. Эрик заказал себе макароны с морепродуктами, а Эстефани ограничилась рисом с курятиной и салатом из овощей.

Все то время, что они ели, Эрик молчал, давая возможность выговориться Эстефане. Девушка оказалась же еще той любительницей поговорить. Ее нисколько не смущало то, что ее собеседник понимает ее большей частью через раз. Она все говорила и говорила. Рассказывала о семье, ребенке (оказывается, у нее был ребенок, и это несмотря на то, что ей было всего двадцать два года). Замужем она не была. На вопрос Эрика, как появился ребенок без мужа, Эстефани ответила, что у нее был новио, то есть жених, но жениться на ней не захотел, поэтому они расстались. Теперь Эстефани, как понял Эрик, жила с родителями.

Эрик слушал девушку и понимал, что доминиканки – далеко не европейки. Европейки часто начитанны, образованны, с ними всегда есть о чем поговорить. Другое дело доминиканки. Образование – часто только школа. Книги не читают, разве что уделяют внимание библии. Разговаривать с ними можно разве что о погоде, их семье и детях. Другая культура. Бедная страна. Женщина здесь, в первую очередь, мать, любовница. Ей надо детей растить, а не образованием заниматься. Да и зачем ей это? Главный добытчик в семье – муж. Если же такого не имеется, всегда есть родители, которые, конечно же, не бросят родного ребенка, а часто еще и с внуком или внучкой на произвол судьбы.

И все же Эрик, находясь рядом с Эстефани, чувствовал, что его совершенно не смущает уровень образования девушки. Наоборот, ему это даже нравилось. Нравилось чувствовать себя мужчиной рядом с этой женщиной. Сильным, всезнающим, образованным. Другим человеком. Более развитым что ли. Не то что с европейками. Часто они знают больше тебя, что не может не ранить мужское самолюбие. Здесь же ситуация была обратной, что не могло уже не радовать это самолюбие.

В общем, Эрику понравилось время, проведенное с доминиканкой, даже несмотря на то, что он почти ничего не сказал. Да он и не хотел ничего говорить. Хотел лишь наблюдать за девушкой. Следил за ее взглядами, движениями, прислушивался к ее едва уловимому дыханию, в надежде хоть чуточку приоткрыть завесу над ее внутренним миром. Хотел прикоснуться к ее коже, но передумал, оставил касание на потом, словно на десерт.

После ужина Эрик решил проводить девушку домой. На автобусе они добрались до Санто-Доминго, затем Эрик взял такси и отвез Эстефани к ее дому. Девушка жила в Восточном Санто-Доминго, в районе Лас Фрутас, поэтому ехали недолго.

Уже когда прощались, Эрик скользнул ладонью по обнаженной руке девушки и поблагодарил за вечер. От такого обращения девушка только хлопала ресницами и улыбалась, да так, что само солнце могло бы позавидовать яркости света, что излучала ее улыбка. Даже когда Эрик вернулся в машину, девушка стояла у дверей дома, бедного на вид, как и многие дома в Санто-Доминго, и смотрела ему вслед. И когда машина отъехала и понеслась по улочке прочь от ее дома, Эстефани продолжала стоять и улыбаться.

Тьма давно окутала Санто-Доминго, когда Эрик вернулся на автобусную стоянку. К своему несчастью узнал, что следующий автобус на Бока Чику уже утром. Оглянулся в поисках такси, но того и след простыл. Эрик решил пройтись в поисках другого такси. Но сперва зашел за угол ближайшего здания. Осмотрелся. Вокруг не было ни души. Тогда он достал деньги из кармана джинсов, пересчитал. Неполных две тысячи песо. Этого было более чем достаточно, чтобы добраться на такси до отеля в Бока Чике.

Эрик сунул деньги назад в карман и вышел из-за угла. Снова осмотрелся и двинул по улице, то и дело посматривая по сторонам. Знал, где находится. Грабежи и воровство в Санто-Доминго были также часты, как и туристы. Точнее, последние были причиной первого. Случались и убийства. По большому счету, все это было делом рук гаитян. Доминиканцы до такого опускались меньше; как-никак туризм – важная статья доходов их страны. А вот гаитяне… Они были здесь чужаками. Крысами, устремившимися к объедкам с барского стола. Нелегалы, приехавшие в Доминикану на заработки и то, что эти заработки часто выливались в грабежи, мало кого беспокоило, в том числе и местную полицию. Поговаривали, что в Санто-Доминго существуют районы, куда даже полиция боится ступить ногой. Эрик часто видел патрули, состоящие из двух полицейских на мотоцикле. Один управляет мото, второй – за спиной с винтовкой в руках. Вид грозный, но, как оказывается, его не всегда достаточно для устранения угрозы жизни белого туриста в Доминикане…

Эрик оставил одну улицу позади, свернув на другую. Время от времени замечал доминиканцев и гаитян у дверей своих домов, смотревших на него, кто с интересом, кто без. Провожали его взглядами. Смотрели ему в спину, заставляя ощущать неловкость, и пробуждали к жизни чувство опасения в груди. Света от редких уличных фонарей явно было недостаточно, чтобы прогнать это чувство. Эрик уже начал подумывать, не остановить ли какую-нибудь машину, чтобы попросить водителя отвезти его в Бока Чику, пообещав тому щедрое вознаграждение. Но как назло машины исчезли из поля зрения. Только одинокие фигуры местных жителей маячили перед глазами, словно тени, сливались с темнотой, точно были ее детьми.

Нарастающее чувство опасности заставило Эрика бросать настороженные взгляды из стороны в сторону в поисках его источника. Но если не считать нескольких гаитян и доминиканцев, играющих в домино возле небольшого кольмадо[50], и еще пары, разговаривающих в стороне, вокруг не было никого. И все же чувство опасности не покидало Эрика. Он ускорил шаг в поисках машины. Услышал рычание двигателя за спиной и в тот же миг рядом остановился мотоцикл. В следующую минуту с него соскочили два гаитянина, черные, как пепел, невысокие, в видавших виды штанах и футболках, и бросились к Эрику. Бежать было поздно, да и глупо, стоило признать. От мотоцикла на своих двух все равно не убежишь.

Эрик почувствовал, как что-то острое прижалось к его боку, вызывая болезненные ощущения. Тихий голос произнес:

– Tranquilo. Todo bien.[51]

В действительности ничего хорошего не было в том, что его грабили, но Эрик не стал спорить, стоял, не двигаясь, и не сопротивлялся, позволяя гаитянам беспрепятственно шарить руками по его карманам.