Любовь творит чудеса - Кэйтлин Битнер Рот

– Как только Рене зашьют раны, мы отвезем тебя к отцу.

Алексия побледнела.

– Non. Я останусь здесь.

Рене медленно сел на столе и поднял руки, чтобы Регина могла обмотать его пропитанными в отваре лишайника бинтами.

– Мы заберем родственников Кэмерона. Так что пятеро в лодке не уместятся.

Дюйм за дюймом Жозетта начала распадаться на куски. Она не может остаться.

– Но…

– Тише. – Рене многозначительно посмотрел на Жозетту. – Если Алексия не хочет ехать, мы не станем ее заставлять.

Алексия стояла перед всеми, сжимая и разжимая кулаки. Челюсти ее тоже непрерывно двигались. А потом ее глаза заблестели. И прежде чем Жозетта сумела схватить племянницу за руку, та развернулась и убежала.

Жозетта прижала руку к груди.

– О господи. Если он уже умер, она никогда не простит себя за то, что отказалась поехать к нему. Особенно после того, что между ними произошло, когда он велел ей вернуть украденное.

Вивьен помогла Рене надеть рубашку.

– Я схожу за ней.

– Оставь ее, – произнес Рене. – Дело не в том, что произошло между ней и ее отцом. Maman плюнула на нее и прокляла, когда Алексия решила уехать со мной. И теперь девочка до смерти ее боится. И Люсьена тоже.

Жозетта замерла. Если бы она могла стереть с лица Земли какого-то человека, то им оказался бы Люсьен.

– Что он сделал?

– Только собирался сделать. – Рене многозначительно посмотрел на Жозетту. – Кажется, я сломал ему челюсть.

– Хорошо, – произнесла Регина, выходя из кухни.

Рене слез со стола и надел чистые штаны.

– Если мы хотим усадить в лодку четверых, тебе придется надеть что-то другое. Но поторопись, ma chère. Нам еще нужно забрать родных Кэмерона.

К тому времени, как они достигли дома Одали, рассвет окрасил небо во все оттенки розового. Рене остановил лодку у причала, привязал ее к столбу и держал, пока из нее выбирался Мишель. После этого они помогли подняться на причал Жозетте и Фелиции.

Жозетта встряхнула подол своего старого платья для работы в саду, прилипшего к ногам. Просочившаяся в лодку вода изрядно его намочила. Фелиция, одетая в высокие сапоги, бриджи и белую рубашку, выглядела свежей и собранной. Насколько эта одежда казалась удобнее той, что была на Жозетте.

Четыре шага до веранды оказались самыми долгими и сложными в жизни Жозетты. Сжавшая ее руку Фелиция пробормотала что-то вроде:

– Да поможет нам всем Господь.

Дверь была распахнута, а тонкая занавеска из полосок зеленой ткани, призванных отпугивать жуков и москитов, легонько раскачивалась на ветру. Из глубины дома послышался громкий стон.

У Жозетты перехватило дыхание, и она сжала руку Фелиции. Шаги Мишеля замерли позади них.

– Он жив, – тихо произнес Рене. – Но не стоит врываться в дом. Войдем потихоньку, чтобы не обидеть мать. Подозреваю, она пребывает не в самом лучшем настроении.

Рене раздвинул занавески и вошел внутрь. Кузены Кэмерона и Жозетта последовали за ним. Хозяйка дома сидела за столом в большой просторной комнате с чашкой кофе в руках. На ее плечах расположилась отвратительная змея.

– Bonjour, maman, – поздоровался Рене.

Однако Одали не удостоила его ответом. Змея-альбинос подняла голову и посмотрела на вошедших своими похожими на стеклянные бусины красными глазами. Ее раздвоенный язык без остановки высовывался изо рта.

Фелиция испуганно ойкнула и сделала шаг назад.

Рене подхватил ее за локоть.

– Полагаю, Бастьен и Кэмерон в спальне?

Одали отвернулась.

– Следуйте за мной, – сказал Рене. – Но должен предупредить, что зрелище будет не из приятных. Ради Кэмерона постарайтесь держать эмоции при себе.

– Господи, помоги, – прошептала Фелиция.

Все четверо направились в небольшой коридор, отделявший спальню, в которой жили все эти годы Рене и Бастьен, от комнаты, в которой располагались Одали, Жозетта и Соланж. Бастьен уложил Кэмерона на кровать, подсунув ему под спину подушки, и укутал в несколько одеял. Глаза больного были закрыты, но потрескавшиеся губы шевелились, как если бы он пытался говорить, а горло подергивалось, словно он хотел сглотнуть.

– Он нас слышит? – спросил Мишель.

– Он сейчас без сознания и накачан опиумом, так что не знаю, – ответил Бастьен. – Но есть хорошие новости. Он не умрет и ногу тоже не потеряет. Его укусили дважды. Судя по всему, большая змея не выпустила в рану яд. Это сделала та, что поменьше.

Бастьен очень осторожно размотал ногу Кэмерона и показал раны. Левая сторона его бриджей была разрезана до талии. Совершенно обескровленная нога сильно опухла от пальцев до бедра. Две отвратительного вида раны располагались на местах укусов.

– Господи всемогущий, – пробормотала Жозетта.

Рене покачал головой и прижал палец к губам.

Побледневшая и дрожащая всем телом, Фелиция подошла ближе.

– Откуда вы узнали, что большая змея не впрыснула в рану яд?

Оглядев Фелицию с головы до ног, Бастьен указал на ногу Кэмерона.

– Вот здесь она его укусила. Видите, рана покраснела?

Все дружно кивнули.

– Это потому, что в нее вонзились зубы. Нужно не допустить инфицирования. Скорее всего, змея приняла ногу Кэмерона за аллигатора и просто защищала свою территорию, а яд приберегла для жертвы. Змеи зачастую так поступают. А теперь взгляните на другую рану. – Он указал на два пятнышка. – В этом месте кожа бледная, а вокруг располагаются отмершие ткани. Это значит, что маленькая змея угостила Кэмерона изрядной порцией яда. Ему повезло, что она не попала в вену.

Жозетта отошла назад, чтобы освободить Фелиции и Мишелю место возле кровати. Они были семьей Кэмерона, и она не имела права находиться среди них. Но как же ей хотелось к нему подойти. И какой одинокой она вдруг ощутила себя, наблюдая за ними.

– А что мать? – спросил Рене. – Она хоть как-то помогла?

Бастьен пожал плечами.

– С неохотой. Его сердце билось так слабо, что я дал ему несколько травяных настоек и кофе со специями. Ей я не доверяю. Только выслушал советы.

Жозетта больше не могла этого вынести. Она подошла к Кэмерону, склонилась над кроватью и коснулась рукой его лба.

– У него жар. Почему же ты закутал его в такое количество одеял?

Бастьен кивнул.

– Чтобы яд вышел из него вместе с потом.

В дверях появилась Одали.

– А еще нужно, чтобы яд спустился к его ступням. Так лошади лечатся с помощью копыт, отправляя болезнь в землю. Вот почему мы не носим обуви. – Она оглядела Фелицию. – Эти модные сапоги удерживают яд внутри вас.